"Андрей Столяров. Правила игры без правил" - читать интересную книгу автора

ли доступны практически всем. То есть, говоря простым язы-
ком, требуется отказаться от содержания. Что, по-видимому,
невозможно для автора, выросшего на российской культуре.
Поэт в России всегда был более, чем поэт, таковое ощущение
избранности сохраняется и поныне, и если уж ты берешь в ру-
ки перо, то, наверное, не за тем, чтобы написать, например,
"К западу от Эдема". Никому из нынешних российских фантас-
тов и в голову не придет писать аналогичный роман. Потому
что -- о чем тут писать? Потому что -- в тематике Гаррисона
нет повода для художественного высказывания. Никому и в го-
лову не придет писать "Мир реки" или, скажем, "Левую руку
тьмы", почему-то являющуюся, по крайней мере в фантастике,
знаменитым произведением. Это, значит, про то, как некий
инопланетянин попеременно является то мужчиной, то женщиной.
Яркое художественное открытие. Я не знаю, сколько Урсула Ле
Гуин писала этот роман. Предположим, три месяца, вряд ли
больше. Но неужели ей не жалко было трех месяцев жизни? Это
целых три месяца на подобную дребедень. В общем, для россий-
ского автора это исключено. Даже если кто-то из нас и захо-
чет создать аналогичный роман, у него все равно ничего не
получится. Существует иллюзия, будто бы написать плохую кни-
гу легко, будто бы масс-культовое произведение требует зна-
чительно меньших усилий. Дескать, я такое левой ногой напи-
шу. Так вот это именно убаюкивающая иллюзия. Проходной ро-
ман вовсе не требует меньших усилий, он требует другого ав-
тора. Чтобы написать аналогичный роман надо попросту стать
другим человеком -- с совершенно иным ощущением современно-
го мира и с принципиально иным подходом к художественной ли-
тературе. Нужно быть слегка художественно недоразвитым. Нуж-
но растянуть период литературной незрелости. А мы это уже
проехали. Мы ушли дальше, и я просто не верю кому-то из нас
удастся вернуться. И поэтому прав бы Борис Стругацкий, кото-
рый, выступая по Петербургскому радио, четко сказал, что нам
не следует конкурировать с англоязычной фантастикой, здесь
мы уже проиграли, нам не следует учиться играть в бейсбол,
которого мы не знаем, играть надо в свою игру -- там, где мы
хоть что-то умеем -- и поэтому конкурировать надо не с Гар-
рисоном и Кларком, конкурировать надо с Маркесом и с Булга-
ковым, только здесь, вероятно, можно иметь какие-то вещес-
твенные результаты.
Чтобы выжить -- я имею в виду, конечно, литературное вы-
живание -- мы обязаны предложить читателю то, что ему никто
иной предложить не сможет. И мне кажется, что российская
фантастика это сейчас предлагает. Мы -- другие. Мы достаточ-
но сильно отличаемся от англо-американских стандартов. В чем
это отличие заключается, я сейчас обсуждать не стану: это
дело критиков, настоящих и будущих, в конце концов, но прин-
ципиальная разница между российской и зарубежной фантасти-
кой ощущается достаточно ясно. Если мы сохраним эту разницу,
если море посредственной литературы не растворит нас одного