"Брэм Стокер. Навеки ваш, Дракула..." - читать интересную книгу автора

поражались тому, с какой легкостью он уродовал дивный язык Шекспира.
В своем плане осмотра достопримечательностей Нюрнберга мы оставили
напоследок самый любопытный объект - старый город, окруженный крепостными
сооружениями. В день, назначенный для знакомства с ним, мы встретились на
восточной стороне внешней стены и оттуда начали свой путь.
Старая крепость находилась на скале и возвышалась над городом,
защищенная с севера глубокими искусственными рвами. Нюрнбергу
посчастливилось - как, кстати, мало какому еще европейскому городу - ни разу
не стать добычей вражеских орд. Его никогда никому не отдавали на
разграбление и никогда не предавали огню. Поэтому он имел такой чистый
первозданный вид. Фортификационные сооружения на протяжении столетий почти
не использовались, рвы со временем заросли чайными и фруктовыми садами,
причем некоторые деревья достигли уже весьма внушительной высоты.
Жарясь под немилосердным июльским солнцем, мы прохаживались вдоль
крепостной стены и часто останавливались, чтобы полюбоваться на
восхитительный ландшафт, который с такой высоты весь открывался нашим
взорам. Особенно поэтично смотрелась зеленая равнина с голубыми пятнами
холмов, на которой тут и там были живописно разбросаны деревеньки со
вспаханными полями и выгонами окрест. Совсем как на пейзажах Клода Лорэна.
Удивительно привлекательным выглядел с крепостной стены и сам город с
его причудливыми старинными фронтонами, красными крышами шириной в акр, с
расположенными по ярусам мансардными окнами. Справа от нас виднелись башни
старого города, в ближе всего возвышалась мрачная Башня пыток, которая
считалась самым волнующим среди памятников города. Из века в век переходили
рассказы о знаменитой нюрнбергской Железной Деве, как примере наиболее
утонченной жестокости, на которую только способен человек. Мы с самого
первого дня здесь наводили справки об этом ужасе, и вот - дом Девы перед
нами.
На одном из наших коротеньких привалов мы перегнулись через перила и
заглянули в глубину рва. Перед нами раскрылась пропасть в
пятьдесят-шестьдесят футов, на дне которой залитый солнцем цвел сад. Жара
была, как в духовке, воздух плавился и от этого сад словно плыл перед нами.
По ту сторону рва в небо поднималась мрачная высоченная стена из серого
камня. Справа и слева на поворотах она упиралась в бастионы. Там же,
соперничая в высоте с вековыми деревьями, послышались и старинные дома,
которых безжалостное обычно время только еще более облагородило.
Нас разморило, и мы уже не хотели никуда уходить с этого места. Мы
неподвижно застыли, перегнувшись вниз через земляную стену, на краю рва. Нам
доставляло удовольствие смотреть на умилительную картинку - внизу, нежась на
солнце, лежала огромная черная кошка, а вокруг нее, играясь, прыгал
крохотный и очень симпатичный котенок. Мать вертела в воздухе хвостом, а
котенок пытался поймать его лапками; когда ему это удавалось, она
отталкивала его, и все начиналось сначала. С высоты наших пятидесяти футов
это смотрелось на редкость забавно. Чтобы разнообразить игру котенка Элиас
П. Хатчисон взял в руку небольшой камень.
- Смотрите! - сказал он весело. - Я кину камешек, и они будут думать:
уж не с луны ли он свалился? Вот увидите: будет потеха!
- Осторожней! - предупредила его моя жена. - Вы можете угодить прямо в
малышку!
- Только не я, мэм, - уверенно ответил Элиас П. - В меткости мне