"Брэм Стокер. Навеки ваш, Дракула..." - читать интересную книгу автора

миссис Дэмпстер: правила пансиона Гринхау были не из тех, которыми можно
было пренебрегать.
Он с удовольствием отметил, что его комната чисто прибрана, настольная
лампа была протерта от копоти и смотрелась, как новенькая, в камине
потрескивали свежие дрова. Вечер был холоднее чем обычно в апреле, ветер
порывами бился в окна и по всему было видно, что ночью следует ожидать
настоящей бури.
Едва он вошел в дом, крысиная возня прекратилась, но минут через
двадцать - крысы привыкли к присутствию студента - шум возобновился. Он был
этому даже рад; этот шум стал частью его домашнего уюта. Мысленно он
возвратился к тому странному явлению, когда крысы замолкали, едва на стуле
показывалась самая огромная из них, и вновь начинали бегать и копошиться,
как только он прогонял неприятеля кочергой. Его рабочая лампа освещала
только стол и пол, верхняя же часть комнаты вместе с потолком была погружена
во мрак. Это придавало столовой интимность, что нравилось студенту. Он
приступил к ужину с большим аппетитом.
Поев и выкурив сигару, Малколмсон решил засесть поскорее за работу и -
раз уж он обещал доктору не работать до рассвета - употребить оставшееся до
часа ночи время с наибольшей пользой. Он дал себе клятву не отвлекаться ни
на какие провокации со стороны крыс или чего бы то ни было другого.
Примерно около часа он работал весьма плодотворно, но потом его мысли
стали все больше отдаляться от науки. Он чувствовал, как внутри его
поднимается тревога. Ветер, как он и подозревал, постепенно перерос в
настоящий шквал, завывал в трубах старого дома и с щемящим душу свистом
гулял по его пустым комнатам и коридорам, подбираясь мало-помалу к столовой.
Даже тяжеленный пожарный колокол на крыше покачивался, и Малколмсон наблюдал
за все более заметными колебаниями шнура, который спускался в его комнату.
Скоро шнур уже с глухим стуком стал ударять об пол при своих маятниковых
качаниях.
Студент завороженно смотрел на это и вспоминал слова, сказанные днем
доктором:
- Поздравляю! Этим самым шнуром прокурор вершил расправу с заключенными
на виселице...
Малколмсон наконец не выдержал, вышел из-за стола и, поймав конец шнура
в руки, стал его рассматривать. Орудие убийства или пытки всегда вызывает
болезненный интерес обывателя, и скоро студент поймал себя на том, что
думает о жертвах этого шнура, о том, кто они были, о прокуроре и о его
нездоровой выдумке - держать веревку с виселицы постоянно у себя перед
глазами. Шнур выскальзывал из его рук под воздействием качающегося колокола,
но кроме этого Малколмсону показалось, что это происходит еще от того, что
что-то двигается по нему...
Подняв глаза наверх, он увидел, как к нему медленно по шнуру
подбирается огромная крыса, не спуская с него горящих ненавидящих глаз.
Он выпустил шнур из рук и отскочил назад, хрипло произнося проклятия.
Крыса тоже остереглась, она повернула обратно наверх и скрылась. В ту же
секунду студент услышал возобновившийся шорох сотен лапок и хвостов и
громкий, в унисон, писк.
Постояв в задумчивости некоторое время у камина, Малколмсон вдруг
вспомнил, что он не видел еще вымытых миссис Демпстер картин, как
намеревался вчера. Он зажег вторую лампу и, держа ее в руке, подошел к