"Брем Стокер. Скорбь сатаны (Ад для Джеффри Темпеста) [F]" - читать интересную книгу автора

вдруг звенели, как беспечный смех женщины, - и внезапно я вспомнил, что
еще не распечатал третье письмо, адресованное мне, с золоченой короной,
которое оставалось на столе до сих пор почти не замеченное.
Я неохотно взял его, и мои пальцы медленно работали, отделяя толстый
конверт. Развернув толстый небольшой лист бумаги, также с короной, я
прочел следующие строки, написанные удивительно четким, мелким и красивым
почерком:

"Дорогой сэр!

Я имею к вам рекомендательное письмо от вашего бывшего школьного
товарища мистера Джона Кэррингтона, который был так добр, доставив мне
случай познакомиться с тем, кого я считаю необыкновенно одаренным всеми
талантами литературного гения. Я буду у вас сегодня вечером, между 8 и 9
часами, надеюсь застать вас дома и незанятым. Прилагаю мою карточку и
настоящий адрес и остаюсь преданный вам
Лючио Риманец"

Упомянутая карточка упала на стол, когда я оканчивал читать письмо;
на ней стояла маленькая изящно выгравированная корона и слова:

"Князь Лючио Риманец".

А внизу карандашом был нацарапан адрес: "Гранд-отель".
Я перечел краткое письмо еще раз; оно было достаточно просто,
написано ясно и вежливо. Ничего не было замечательного, решительно ничего;
между тем оно казалось мне многозначительным. Я не мог дать себе отчет,
почему.
Странное очарование приковывало мои глаза к характерному смелому
почерку и заставляло думать, что я полюблю человека, написавшего так. Как
ветер завывал! И как стонала рядом эта скрипка, точно беспокойный дух
какого-нибудь молящегося забытого музыканта! Моя голова кружилась, и мое
сердце ныло. Стук дождевых капель звучал, точно крадущиеся шаги тайного
шпиона, следящего за моими движениями.
Я сделался раздражителен и нервен - предчувствие какого-то зла
омрачило светлое сознание неожиданного счастия. Тогда мною овладел стыд -
стыд, что этот иностранный князь, если он был таковым, со своим
колоссальным богатством, посетит меня, теперь миллионера, в этом нищенском
жилище. Прежде, чем коснуться своих богатств, я уже заразился пошлостью,
стараясь претендовать, что я никогда не был действительно беден, но только
временно находился в затруднительном положении!
Если бы я имел шесть пенсов, которых у меня не было, я бы послал
телеграмму, чтоб отсрочить предстоящий визит.
- Но, во всяком случае, - сказал я громко, обращаясь к пустой комнате
и отголоскам грозы, - я не хочу встретиться с ним сегодня. Я уйду из дому
и не оставлю записки, и если он придет, то подумает, что я еще не получил
его письмо. Я могу условиться для свидания с ним, когда у меня будет
лучшая квартира и более подходящий костюм для моего теперешнего положения.
Тем временем ничего нет легче, как скрыться от этого так называемого
благодетеля.