"Брем Стокер. Скорбь сатаны (Ад для Джеффри Темпеста) [F]" - читать интересную книгу автора

Я засмеялся, прочитав нелепую подпись, хотя мои глаза были затуманены
чем-то вроде слез. "Босслз" было прозвище, данное моему другу некоторыми
из наших школьных товарищей, и ни он, ни я не знали, как оно впервые
возникло. Но никто, кроме профессоров, не обращался к нему по имени,
которое было Джон Кэррингтон; он был просто Босслз, и Босслзом он остался
даже теперь для своих задушевных друзей. Я сложил и спрятал его письмо
вместе с чеком и, размышляя, что за человек мог быть этот "филантроп",
который не знает, что делать с деньгами, принялся за два других пакета. Я
чувствовал с облегчением, что теперь, что бы ни случилось, я могу завтра
оплатить счет квартирной хозяйке, как обещал. Кроме того, я мог заказать
ужин и зажечь огонь, чтобы придать более веселый вид моей холодной и
неуютной комнате.
Но прежде, чем воспользоваться этими благами жизни, я вскрыл длинный
синий конверт, который выглядел, как угроза судебного протокола, и,
развернув бумагу, смотрел на нее в изумлении. Что это значит? Буквы
прыгали перед моими глазами; в недоумении и замешательстве я перечитывал
ее снова и снова, ничего не понимая. Но вскоре мелькнувшая мысль осенила
меня, переполошив мои чувства, как электрический удар... Нет! Нет! Фортуна
не могла быть так безумна! Так странно капризна! Это была какая-нибудь
бессмысленная мистификация... А между тем... если это была шутка, то шутка
изумительная! Имеющая также вес закона! Клянусь, новость казалась
положительно достоверной!

II

Приведя, не без усилия, в некоторый порядок свои мысли, я перечел
внимательно каждое слово документа, и мое изумление возросло. Сходил ли я
с ума, или начинал страдать лихорадкой? Могло ли это поразительное,
ошеломляющее известие быть настоящей правдой? Потому что если, в самом
деле, это была правда... Бог мой! При этой мысли у меня кружилась голова,
и только истинная сила воли удерживала меня от обморока, так сильно я был
взволнован неожиданным сюрпризом и восторгом.
Если это была правда, ведь тогда свет был бы мой! Я был бы королем
вместо того, чтобы быть нищим; я был бы всем, чем только захотел бы быть!
Письмо, это изумительное письмо, было помечено именем известной фирмы
лондонских присяжных поверенных и объявляло в размеренных и точных
выражениях, что дальний родственник моего отца, о котором я смутно слыхал
лишь время от времени в детстве, скоропостижно скончался в Южной Америке,
оставив меня своим единственным наследником.
"Движимое и недвижимое имущество превышает теперь пять миллионов
фунтов стерлингов. Вы нас обяжете, если найдете удобным посетить нас на
этой неделе, чтобы вместе совершить необходимые формальности. Большая
часть капитала находится в Английском банке, и значительная сумма помещена
под гарантии французского правительства. Мы бы предпочли дать дальнейшие
подробности вам лично, а не письменно. В уверенности, что вы посетите нас
безотлагательно, мы остаемся, сэр, вашими покорными слугами..."
Пять миллионов! Я, умирающий с голоду наемный писатель без друзей и
без надежд, завсегдатай низких газетных притонов, я - владелец "более пяти
миллионов фунтов стерлингов"! Я хотел верить в поразительный факт, так как