"Роберт Луис Стивенсон. Волшебная бутылка" - читать интересную книгу автора

толкнуть на вечную гибель другого? Мне кажется, я не могла бы смеяться! Мое
сердце было бы полно смирения и грусти. Я молилась бы за несчастного,
купившего нашу бутылку.
Тут Кеаве, чувствуя справедливость ее слов, рассердился еще больше.
- Чепуха! - воскликнул он. - Ну и грусти, если тебе угодно, а только не
так должна вести себя хорошая жена. Если бы ты хоть немного думала обо мне,
ты постыдилась бы так говорить.
Он ушел из дому, и Кокуа осталась одна.
Разве была у нее надежда продать бутылку за два сантима? Нет, это было
невероятно. Но даже будь это возможно, так ведь Кеаве торопит ее уехать в те
края, где нет монеты меньше цента. А тут еще, в тот самый день, когда она
принесла такую жертву, муж недоволен ею, - он ушел и оставил ее одну.
И вместо того чтобы воспользоваться временем, которое у нее еще
оставалось, она сидела дома и то вынимала бутылку и глядела на нее с
несказанным ужасом, то, содрогаясь, убирала ее с глаз долой.
Вскоре Кеаве вернулся и пожелал, чтобы она поехала с ним кататься.
- Супруг мой, я больна, - сказала Кокуа. - У меня тяжело на сердце.
Прости меня, но мне сейчас не до развлечений.
Тогда Кеаве рассердился еще больше; он гневался на нее, так как думал,
что она грустит из-за старика, и на себя, так как понимал, что правда на ее
стороне, и стыдился своего счастья.
- Вот она, твоя преданность и твоя любовь! - воскликнул он. - Муж едва
избежал вечной гибели, на которую не убоялся пойти ради тебя, а тебе не до
развлечений! Кокуа, у тебя вероломное сердце.
И в ярости он снова ушел из дому и целый день бродил по улицам. Он
встретил друзей и пил с ними. Они наняли экипаж, поехали за город и там
снова пили. И всё время Кеаве было не по себе, потому что он развлекался в
то время, как жена его грустила, и потому что в глубине души он сознавал ее
правоту, и сознание это заставляло его пить еще больше.
С ним бражничал один хаоле - старый негодяй, в прошлом боцман на
китобойном судне, дезертир, золотоискатель, каторжник. У него было подлое
сердце и грязный язык, он любил пить и спаивать других, и он подливал Кеаве
еще и еще. Скоро ни у кого не осталось больше денег.
- Эй ты, - обратился тогда боцман к Кеаве, - ты всегда хвастал своим
богатством. У тебя есть какая-то дурацкая бутылка или еще что-то в этом
роде.
- Да, - ответил Кеаве, - я богат. Я пойду домой и возьму денег у жены,
она держит их у себя.
- Глупо, приятель, - заметил боцман. - Никогда не доверяй деньги бабе.
Женщины изменчивы, как вода. За ними надо смотреть в оба!
Кеаве был одурманен вином, и слова боцмана вселили в него сомнения.
"Я, пожалуй, не удивился бы, если б она мне изменила, - подумал
Кеаве. - Почему бы иначе ей так загрустить, когда я спасся от злой участи?
Но я покажу ей, что я не из тех, кого можно водить за нос! Я поймаю ее на
месте преступления!"
И вот, когда они вернулись в город, Кеаве попросил боцмана подождать на
углу возле старой тюрьмы, а сам пошел к своему дому. Уже настала ночь, в
одном из окон горел свет, но не было слышно ни звука. Кеаве, крадучись,
обошел дом, бесшумно открыл заднюю дверь и заглянул внутрь.
На полу сидела Кокуа, а перед ней в свете лампы мерцала молочно-белая