"Роберт Луис Стивенсон. Берег Фалез_а_" - читать интересную книгу автора

особенно после того, как один из них заговорил и эдак негромко, не спеша,
произнес пространную речь, причем то показывал на Кейза, то на меня, а время
от времени постукивал костяшками пальцев по циновке. Одно было ясно: ни один
из вождей не был настроен враждебно.
- Что он сказал? - спросил я Кейза, когда этот оратор умолк.
- Да просто, что они очень рады познакомиться с вами. Поняли из моих
слов, что у вас имеются кое-какие претензии, и вы можете их выкладывать, а
они постараются все уладить.
- Только и всего? Много же он потратил своего драгоценного времени на
то, чтобы это выговорить, - заметил я.
- Ну, там были еще "бонжуры" и всякие комплименты, - сказал Кейз. - Вы
же знаете этих канаков.
- Так пусть они не ждут слишком больших "бонжуров" от меня, - сказал я.
- Растолкуйте им, кто я такой. Я белый, британский подданный и такой же
важный человек у себя на родине, как они здесь. Я прибыл сюда с добрыми
намерениями, принес им цивилизацию, и вот, не успел я открыть торговлю, как
они взяли и объявили мне табу. И теперь никто не смеет подойти к моему дому!
Объясните им, что я не собираюсь нарушать их порядков, и если им просто
хочется получить от меня подарок, пожалуйста, я готов, только пусть все
будет по совести. Скажите им, что я не осуждаю человека, когда он старается
извлечь какую-то выгоду для себя, так как это в натуре людей, но если они
думают, что могут навязать мне свои туземные обычаи, то пусть не надеются. И
скажите им коротко и ясно, что я, как белый человек и британский подданный,
требую, чтобы они объяснили, что все это значит.
Так я сказал. Я знал, как нужно вести себя с канаками: стоит поговорить
с ними честно и в открытую, и они, надо отдать им справедливость, всегда
пойдут на уступки. Необходимо втолковать им только одно: они не настоящие,
полноправные правители, и у них нет настоящих порядков и законов, а если бы
даже они и были, то смешно навязывать их белому человеку. Это же дико, чтобы
мы проделали весь этот путь сюда и не могли иметь здесь то, чего хотим! При
одной мысли об этом меня такая злость разбирала, что я позволил себе
прибегнуть к довольно крепким выражениям.
Затем Кейз перевел мою речь или, скажем, сделал вид, что перевел ее, и
первый вождь стал держать ответ, а за ним - второй, а за вторым - третий, и
все они говорили одинаково - спокойно и учтиво, но вместе с тем и не без
достоинства. Один раз Кейзу был задан вопрос, Кейз ответил на него, и тотчас
все - как вожди, так и народ - громко расхохотались и поглядели на меня.
Затем сморщенный старикашка и высокий молодой вождь, который говорил первым,
подвергли Кейза прямо-таки перекрестному допросу. Он, как я понял, временами
делал попытку отругиваться, но они вгрызались в него, словно овчарки. Пот
ручьями струился по его лицу, и зрелище это было не из приятных, а при
некоторых его ответах толпа начинала гудеть и роптать, и слышать это было
еще того хуже. Обидно, что я не понимал туземного языка, ведь они (теперь-то
я в этом уверен) расспрашивали Кейза про мою женитьбу, и ему, чтобы
выгородить себя, приходилось нелегко. Впрочем, бог с ним, с Кейзом; с такой
головой, как у него, он вполне мог бы заправлять парламентом.
- Ну, все, что ли, наконец? - спросил я, когда наступило молчание.
- Пошли отсюда, - сказал Кейз, утирая лоб. - Я расскажу вам все по
дороге.
- Значит, они не намерены снять табу? - вскричал я.