"Роберт Луис Стивенсон. Оллала (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

слыхал о жестокости мальчишек, особенно деревенских, и многое видел, но
то, что происходило сейчас перед моими глазами, привело меня в неописуе-
мую ярость. Я отшвырнул Фелина в сторону, вырвал из его рук несчастного
зверька и добил его, чтобы избавить от мучений. Затем повернулся к мучи-
телю и стал гневно упрекать его. Я не жалел эпитетов, и он все ниже
опускал голову; наконец я махнул рукой в сторону замка и велел ему не-
медленно убираться, потому что, сказал я ему, я хочу, чтобы рядом со
мной был человек, а не дикий зверь. Он бросился предо мной на колени, и
слова так и полились из его груди: он умолял меня простить его, забыть
то, что он сделал, поверить ему - речь его в этот раз была на удивление
связной.
- О, я буду стараться, - говорил он, - о капитан, простите Фелипа,
только на этот раз! Он никогда, никогда больше не будет вести себя, как
дикий зверь.
Я не подал виду, что его горячие мольбы тронули меня, но дал себя
уговорить и под конец в знак прощения пожал ему руку. В наказание я зас-
тавил его похоронить белку, и пока он рыл ямку, я говорил ему о красоте
этой маленькой лесной твари, о том, какие мучения она вынесла и как под-
ло и низко злоупотреблять силой.
- Послушай, Фелип, - говорил я ему, - ты действительно силен, но по
сравнению со мной ты так же слаб, как этот крохотный обитатель леса. Дай
мне руку. Тебе не вырвать ее из моей. А теперь вообрази, что я жесток,
как ты, и нахожу удовольствие в причинении боли. Я только чуть-чуть сжал
твою руку, и видишь, как тебе больно!
Фелип громко вскрикнул, лицо его стало серым, как пепел, и покрылось
мелкими каплями пота; когда я отпустил его, он сел на землю, качая руку,
стал дуть на нее и заплакал, как ребенок. Но урок не пропал даром: то ли
на него подействовало то новое понятие, которое он имел теперь о моей
силе, то ли его задело за сердце все сказанное мной, только его прежняя
привязанность сменилась собачьим обожанием и преданностью.
Здоровье мое тем временем быстро поправлялось. Замок стоял на возвы-
шении в центре каменистого плато, со всех сторон стесненного отрогами
гор; только с крыши, которую венчала сторожевая башня, был виден в рас-
щелине глубоко внизу кусочек равнины, который на расстоянии синел, как
море. Потоки воздуха на этих высотах двигались вольно и большими масса-
ми; здесь скапливались во множестве облака, ветер рвал их в клочья и
развешивал по зубцам гор; со всех сторон слышалось глухое, низкое бормо-
тание горных речек и водопадов; природа являлась здесь человеку в своем
изначальном, древнем и диком обличье. Я с первого дня поддался очарова-
нию этих привольных мест, изменчивой погоды, старинного полуразрушенного
жилища. Дом представлял собой продолговатый четырехугольник с выступами
в виде бастионов на двух противоположных сторонах, один из которых нави-
сал над входной дверью. Бастионы были прорезаны бойницами для стрелков,
нижний этаж совсем не имел окон, так что, если бы в замке засел вражес-
кий отряд, без пушек его нельзя было бы взять. В замке был внутренний
дворик, где росли гранатовые деревья; широкая мраморная лестница вела
оттуда на открытую галерею, поддерживаемую тонкими колоннами. С галереи
несколько внутренних лестниц вели в верхние этажи дома. Окна, выходящие
наружу и во двор, были плотно закрыты ставнями; каменная кладка наверху
кое-где обвалилась, крыша в одном месте была сорвана, видимо, ветром,