"Роберт Луис Стивенсон. Оллала (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

вущем в замке, он говорил сдержанно, но с уважением. Я заметил, что еще
не видал дочери, на что он ответил мне, что, видно, так нужно, и посмот-
рел на меня искоса. Под конец я набрался храбрости и упомянул о воплях,
которые мне не дали спать этой ночью.
- Вы нюхаете табак? - спросил он, протягивая табакерку, и, когда я
отказался, прибавил: - Я старый человек и думаю, мне позволительно на-
помнить вам, что вы в замке гость.
- Это значит, - твердо ответил я, хотя и покраснел, уловив в словах
священника нравоучение, - что вы советуете мне ни во что не вмешиваться
и предоставить все естественному ходу вещей.
- Да, - ответил он и, попрощавшись со мной несколько смущенно, повер-
нулся и пошел прочь.
Следствием разговора с падре было то, что совесть моя успокоилась, а
деликатность пробудилась. Я еще раз постарался забыть ночное происшест-
вие и снова стал думать о благочестивой поэтессе. Не мог я выбросить из
головы только то, что ночью был заперт, и когда Фелип принес ужин, осто-
рожно повел на него наступление.
- Я еще не видел твоей сестры, - между прочим заметил я.
- Не видели, - согласился он. - Она очень, очень хорошая. - И внима-
ние его тут же переключилось на другое.
- Она очень благочестива? - спросил я в следующую паузу.
- О, - горячо воскликнул Фелип, сжав ладони, - настоящая святая! Она
учит меня, как стать лучше.
- Тебе повезло, - ответил я. - Ведь большинство, в том числе и я,
знает только, как быть хуже.
- Сеньор, - возразил Фелип убежденно, - не говорите так. Не искушайте
своего ангела-хранителя. Если человек будет делаться все хуже и хуже, то
каким же он станет под конец?
- Скажи, пожалуйста, Фелип! - удивился я. - А я и не подозревал в те-
бе дара проповедника. Это, конечно, заслуга твоей сестры?
Фелип кивнул, глядя на меня круглыми глазами.
- Она, конечно, - продолжал я, - поругала тебя за твою жестокость.
- Двенадцать раз! - воскликнул чудак. Это было его любимое число (он
никогда не говорил: двадцать или сто раз, всегда двенадцать). - Я ей
сказал, что вы тоже ругали меня, я ведь не забыл, - гордо прибавил он, -
и ей это понравилось.
- Тогда скажи мне, Фелип, что это за вопли я слышал в ту ночь? Кто
кого мучил?
- Это выл ветер, - сказал Фелип, глядя то в окно, то на огонь в ками-
не.
Я взял его руку в свою, и он радостно улыбнулся, думая, что я хочу
приласкать его, чем почти обезоружил меня. Но я, подавив в себе сла-
бость, продолжал:
- Ты говоришь, ветер. А я так думаю, что вот эта самая рука, - и я
сжал его руку крепче, - ночью заперла меня в моей комнате.
Мальчишка весь задрожал, но не сказал ни слова.
- Хорошо, - сказал я, выпустив его руку. - Я здесь гость и посторон-
ний человек, и я не буду вмешиваться в твои дела, а тем более судить их.
У тебя есть сестра, и она, я не сомневаюсь, рассудит лучше. Что же каса-
ется меня лично, то я никому не позволю обращать меня в пленника. И я