"Нил Стивенсон. Смешенье ("Барочный цикл" #2)" - читать интересную книгу автора

Эксцентричностью Бонавантюр Россиньоль выделялся даже среди
криптологов, однако более всего изумляла его манера в последнюю минуту
влетать на взмыленном коне в качестве негаданного спасителя. Тринадцать
месяцев назад он вот так же примчался в расположение французских войск, зная
(как знал все), что Элиза попала в беду на берегах Меза. О силе тогдашних
Элизиных чувств свидетельствовал четырехмесячный младенец у нее на руках.
Теперь Россиньоль появился вновь, растрепанный ветром, грязный, пропахший
лошадиным потом до неприличия, и все же Элиза внезапно почувствовала себя
так, будто только что села в лужу теплого меда. Она закрыла глаза, задержала
дыхание, медленно выдохнула и сгрузила ему на руки свою ношу.
- Мадемуазель, до сего мгновения я полагал, будто ваше последнее письмо
было самым изощренным кокетством, какое в силах измыслить человеческий
мозг, - проговорил Россиньоль, - но теперь вижу в нем всего лишь прелюдию к
изысканной пытке тремя предметами.
Слова эти заставили ее резко повернуть голову, на что и были
рассчитаны, ибо содержали в себе некую загадку.
Глаза у Россиньоля были черные, как уголья. Придворные дамы по большей
части находили его непривлекательным. Высокий и тощий как жердь, он нелепо
смотрелся в придворном платье, однако сейчас, в дорожном плаще,
раскрасневшийся от морского ветра, вполне удовлетворял Элизиным вкусам.
Россиньоль скользнул взглядом по свертку, который она ему сунула, затем - по
столику, где лежал перевязанный шпагатом подмокший холщовый пакет. Два
маленьких, обтянутых тканью предмета. Наконец он встретился глазами с
Элизой, смотревшей на него через плечо, и медленно двинулся взглядом по ее
спине к обрисованной платьем округлости, где и остановился.
- Последний раз, когда ты примчался меня спасать, разбираться
предстояло всего с одним предметом: простое дело, с которым ты мужественно
справился. - Она перевела взгляд на первый сверток, который срыгнул
Россиньолю на рукав и ударился в плач. - С годами число предметов растет,
вынуждая нас становиться жонглерами.
Россиньоль с натурфилософским бесстрастием наблюдал, как створоженное
грудное молоко затекает в складку рукава. Сын зашелся криком; отец
поморщился и отвернулся.
Дверь в другом конце комнаты распахнулась, и вбежала женщина, издали
голосом успокаивая ребенка. Увидев незнакомца, она остановилась и взглянула
на Элизу. "Прошу, мадемуазель, входите без церемоний", - сказал Россиньоль,
протягивая руки. Он впервые видел женщину и понятия не имел, кто она такая,
однако не надо было обладать талантом королевского криптоаналитика, чтобы
догадаться: Элиза, оказавшись в Дюнкерке под арестом и без гроша, сумела не
только переехать в пустующий дворец, но и сохранить при себе по меньшей мере
одну надежную и расторопную служанку.
Николь - так звали женщину - не шелохнулась. Только когда Элиза
кивнула, она сделала шаг вперед и забрала ребенка, сердито глянув на
Россиньоля, который ответил ей церемонным поклоном. К тому времени, как
Николь дошла до двери, младенец замолк, а через несколько мгновений уже
весело гулил в коридоре.
Россиньоль тут же про него позабыл. Число предметов свелось к двум.
Впрочем, ему хватило воспитания не уставиться сразу на холщовый пакет, хоть
там и лежала краденая дипломатическая корреспонденция. Все его внимание было
пока обращено на Элизу.