"Даниэла Стил. Жажда странствий " - читать интересную книгу автора

столу, однако на пути в Циндао, лежа на пароходной койке, он думал не о
предстоящей работе, а только о женщине, внушавшей ему такую страсть, какой
он не испытывал до сих пор никогда в жизни. Он не мог на нее наглядеться,
все в ней было ему по сердцу: и нежная шелковистая кожа, и медно-рыжие
густые волосы, хотелось не отрывать взора от ее глаз и губ, от ее щедрых
губ.., весь ее облик возбуждал в нем восторг, и не было, кажется, ничего,
чего бы он для нее не сделал.
- Ты правда поедешь со мной в Сан-Франциско познакомиться с дедом? -
шепотом спросила она его в ту ночь. Он высказывал раньше такое намерение. А
она уже со страхом думала о возвращении домой. Мысль о предстоящей разлуке
была ей невыносима.
- Я приеду, если можно, потом.., когда кончу работу.
Пекин поразил Одри. Он оказался совсем не похожим на развратный,
пресыщенный Шанхай. Пекин - это воплощенная история. Восемьсот лет он был
столицей Китая - здесь когда-то правил прославленный хан Кублай; стоя на
огромной площади Тяньаньмынь, потрясенная Одри смотрела сквозь слезы
восторга на изогнутые золоченые крыши Запретного города, где в течение
многих лет находился императорский дворец Миньской и Чаньской династий.
Часами бродила она и вокруг храма Неба, целиком выстроенного из дерева без
единого гвоздя. Он произвел на нее самое большое впечатление. От площади
Тяньаньмынь до храма Неба было всего пять кварталов, и Одри без устали
расхаживала там, стараясь не выставлять напоказ фотоаппарат, который
пугливые детишки по-прежнему считали "чертовой коробочкой", и незаметно
снимала, снимала, снимала...
После Летнего дворца они посетили Миньские усыпальницы в долине Мин.
Вдоль центральной аллеи, ведущей к гробницам, тянулись в два ряда массивные
скульптуры животных - коленопреклоненные верблюды, ревущие львы, леопарды,
приготовившиеся к прыжку, - и двенадцать человеческих фигур, среди них
полководцы Миньской династии. И снова от грандиозности всего ансамбля,
фантастической красоты и продуманности мельчайших деталей у Одри
перехватывало дыхание и на глаза то и дело навертывались слезы. Но самое
сильное впечатление произвела на нее Великая Китайская стена. Одри стояла и
смотрела как зачарованная. Неохотно сели они вечером в поезд и поехали
обратно в Пекин. Одри всю дорогу, всего какой-то час с небольшим, молчала, и
только на вокзале, заглянув ему в глаза, произнесла:
- Этот день я никогда не забуду. Запомню на всю жизнь Великую Китайскую
стену.
Она так и не уснула в ту ночь, и под утро, когда услышала, как Чарльз
зашевелился, перебралась на его койку. Он принял ее нетерпеливо и жадно, но
лишь только он разжал объятия, она снова погрузилась в задумчивость. Мысли
Одри витали где-то далеко. Ей непременно надо было побывать еще в одном
китайском городе - Харбине. Она читала о тех местах в книге, - в отцовской
книге, само собой.
- Мы сможем съездить в Харбин? - шепотом, спросила она у Чарльза.
Ей вспомнились фотоальбомы отца. В молодости он бывал в этом городе. И
говорил, что Харбин ему понравился больше Шанхая, но почему, Одри забыла,
она ведь тогда была маленькой, и теперь ее тянуло съездить и посмотреть все
своими глазами. Еще одна мечта, доставшаяся дочери в наследство, от отца.
- Ты в самом, деле хочешь там побывать. Од? - Чарльз задал вопрос без
особого воодушевления. - Нам ведь уже пора в обратный путь.