"Даниэла Стил. Жажда странствий " - читать интересную книгу автора

оставила, и о тех, к кому возвращалась. На руках у нее мирно спала Мей Ли.

Глава 19

Перед тем как сесть на пароход "Президент Кулидж", Одри провела одну
ночь в Шанхае в отеле "Шанхай". Теперь все ее мысли были о Чарльзе. Здесь
она была с ним вместе, здесь все говорило ей о нем. Однако с облегчением
Одри вздохнула только тогда, когда очутилась наконец на борту "Президента
Кулиджа".
Первый раз они бросили якорь в Кобе, потом была Иокогама, а оттуда
через океан направились в Гонолулу. Одри чувствовала себя на пароходе почти
как дома. Она редко выходила из каюты, почти не оставляя Мей Ли одну, без
присмотра. Она лишь наведывалась в корабельную библиотеку и успела прочитать
несколько книг, появившихся за последний год: "Божий уголок" Эрскина
Колдуэлла, "Потерянный горизонт" Джеймса Хилтопа и "Ночь нежна" Скотта
Фицджеральда. Ровно через двенадцать суток прибыли в Гонолулу, простояли
одну ночь, и снова в путь, а еще через неделю вошли в бухту Сан-Франциско и
пришвартовались у пристани Эмбаркадеро. Для Одри это было как сон наяву. С
замирающим сердцем она оглядывала причал: не встречает ли ее кто-нибудь? Она
отправила деду из Гонолулу телеграмму с извещением о своем приезде. И вот
теперь сквозь туман неожиданных для нее самой слез вдруг разглядела в
стороне от толпы высокого, худощавого, седовласого старика, опирающегося на
трость с серебряным набалдашником. Окажись Одри в эту минуту поближе, она бы
увидела, что по старческому лицу струятся слезы. Но к тому времени, когда
она наконец с ним встретилась, глаза его были сухи.
Медленно, кажется, вот-вот подкосятся ноги, спускалась Одри по сходням.
К груди она прижимала продолговатый сверток - запеленутую Мей Ли. Дед
выглядел более немощным, чем год назад, и все-таки он был тот же, ее
дедушка, которого она любила с детства - важный, прямой, недоступный. Ей так
хотелось побежать, броситься с плачем ему на шею. Но она не решалась. Она
понимала, какую боль причинила ему своим долгим отсутствием. Простит ли он
ее? Ведь она все-таки вернулась, в отличие от своего отца, вернулась,
чувствуя себя обязанной ему, и пожертвовала ради этого тем, что было ей
дорого безмерно. Нетрудно вообразить, как отнесся Чарльз к ее телеграмме с
отказом приехать в Лондон. Однако теперь, глядя на деда, Одри
удостоверилась, что поступила правильно. Он не произнес ни слова, когда она
подошла, взгляд его был суров. Дед и внучка постояли минуту молча лицом к
лицу, но потом Одри не выдержала, губы ее дрогнули, и, обвив руками его шею,
она беспомощно разрыдалась, а он медленно поднял руку и обнял ее, и глаза
его, когда она наконец отстранилась, были влажны. Дед, с усилием овладев
собой и сохраняя достоинство, проговорил:
- Я думал, что уже не увижу тебя, Одри.
- Мне очень жаль, что пришлось так задержаться, дедушка, голубчик.
Он кивнул и постарался принять прежний недоступный, величественный вид,
но Одри заметила, как он тяжело опирается на трость. Взгляд его упал на
сверток у нее в руках.
- А это что?
Одри робко улыбнулась и повернулась так, чтобы ему было видно
младенческое личико в шелковых лентах.
- Это Мей Ли, дедушка.