"Даниэла Стил. Жажда странствий " - читать интересную книгу автора

комнате, только проскрипели под окном шаги по снегу.

Глава 18

Мей Ли исполнилось два месяца, когда у ворот приюта остановился тот
самый автомобиль, который минувшей осенью привез сюда со станции Одри и
Чарльза. Из него вышли две монахини в суконных синих рясах и белых
крахмальных наголовниках, закутанные в теплые черные плащи. Телеграмма,
возвещавшая об их ожидаемом приезде, пришла еще месяц назад, но срок
прибытия не указывался. Когда же они наконец появились, выяснилось, что их
ни о чем не предупредили, и они были очень удивлены, застав во главе приюта
не кого-то из сестер, а молодую американку Одри. Одри тоже чувствовала себя
неловко, показывая и объясняя им, как устроена жизнь в приюте. По отношению
к шестнадцати оставшимся в живых ребятишкам она испытывала
"собственнические" чувства: это были ее дети, особенно младшие, кроме них
была еще Синь Ю, которая после всего случившегося во всем полагалась на
Одри, и Мей Ли, улыбавшаяся всякий раз, когда та звала ее по имени. Такой
ухоженный, приветливый ребенок, с хорошим аппетитом и любимый всеми
остальными детьми.
Синь Ю лишилась всех, кого любила: родителей, братьев, сестер и вот
теперь - Одри, которая стала для нее своего рода ангелом - хранителем.
- С тобой здесь останется Мей Ли, дорогая.
Но Синь Ю сердито затрясла головой. Ей уже исполнилось двенадцать лет,
она заметно выросла и развилась за те месяцы, что Одри провела в приюте.
- Мей Ли - плохое.., совсем плохое!
- Как ты можешь говорить такие вещи?
- Она не китаянка и не Божье дитя. Она японское дитя.
Лин Вей потому и умерла, что родила японского младенца.
- Кто тебе сказал?
Одри была потрясена ее рассуждениями. Откуда Синь Ю это взяла? Казалось
бы, рядом нет никого, кто мог бы внушить ей подобные мысли. Но Синь Ю просто
указала на свои глаза.
- Я вижу. Мей Ли - японка. И я помню того японского парня, который
нравился Лин Вей... - Она сокрушалась при мысли о сестринском позоре. - Лин
Вей меня обманула, Это не Божье дитя.
- Все дети - Божьи дети. Твоя сестра тебя очень любила, Синь Ю.
Больно думать, что малышка, которую Одри так полюбила, будет отвергнута
своим народом. Не прерывая сборов в дорогу, Одри все чаще и чаще
задумывалась. А после обеда сходила на почту и отправила две телеграммы.
Одну - Чарльзу, с известием о том, что она наконец свободна и скоро вернется
домой. И почти такую же - деду, она лишь обещала позднее уточнить дату
приезда.
Каково же было ее удивление, когда два дня спустя с почты примчался
мальчишка с ответной телеграммой в кулаке. С замиранием сердца развернула
Одри тонкую бумажку. Неужели что-то с дедом? Она прочитала текст и, пряча
вдруг навернувшиеся слезы, повернулась спиной к столпившимся у крыльца
обитателям приюта. Монахини тактично увели детей, а потом одна из них
возвратилась и спросила у Одри:
- Вы получили дурные вести, мадемуазель?
Одри покачала головой и улыбнулась сквозь слезы.