"Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский. Подпольная Россия " - читать интересную книгу автора

более основательное само по себе, доводилось до абсурда нигилистами 60-х
годов. Так, они совершенно отрицали искусство как одно из проявлений
идеализма. Здесь отрицатели дошли до геркулесовых столпов, провозгласивши
устами одного из своих пророков знаменитое положение, что сапожник выше
Рафаэля, так как он делает полезные вещи, тогда как картины Рафаэля
решительно ни к чему не годны. В глазах правоверного нигилиста сама природа
являлась лишь поставщицей матерьяла для химии и технологии. "Природа не
храм, а лаборатория, и человек в ней работник", - говорил тургеневский
Базаров.


II

В одном очень важном пункте нигилизм оказал большую услугу России, это
- в решении женского вопроса: он, разумеется, признал полную равноправность
женщины с мужчиной.
Как во всякой стране, где политической жизни не существует, гостиная
является в России единственным местом, где люди могут обсуждать какие бы то
ни было интересующие их вопросы. Женщина-хозяйка занимает, таким образом,
соответствующее ей положение в умственной жизни образованного дома много
раньше, чем возникает вопрос об ее общественном уравнении. Это
обстоятельство, а также, пожалуй, еще в большей степени крайнее обеднение
дворянства после освобождения крестьян дали сильный толчок вопросу об
эмансипации женщины и обеспечили за нею почти полную победу.
Женщина порабощается во имя брака, любви. Понятно поэтому, что,
подымая голос в защиту своих прав, она всякий раз начинает с требования
свободы любви и брака. Так было в древнем мире; так было во Франции XVIII
столетия и в эпоху Жорж Санд. Так же было и в России.
Но у нас женский вопрос не ограничился узким требованием "свободы
любви", которая в сущности есть не что иное, как право выбирать себе
господина. Скоро русские женщины поняли, что важно завоевать самую свободу,
оставляя вопрос о любви на личное благоусмотрение. А так как свобода
немыслима без экономической независимости, то борьба приняла иной характер:
целью ее стало обеспечить за женщиной доступ к высшему образованию и
профессиям, на которые образование дает право мужчине.
Борьба эта была продолжительна и упорна, так как на пути стояла наша
патриархальная, допотопная семья. Русские женщины проявили в ней много
доблести и героизма и придали ей тот самый страстный характер, каким были
проникнуты почти все наши общественные движения последнего времени. В конце
концов женщина победила, что принуждено было признать и само правительство.
Ни один отец уже не грозится обрезать косу своей непокорной дочери за
то, что она хочет ехать в Петербург учиться медицине или слушать
какие-нибудь "курсы". Молодая девушка не должна больше бежать ради этого из
родительского дома, и ее друзьям-"нигилистам" нет надобности прибегать к
"фиктивному браку", чтобы сделать ее независимой.
Нигилизм восторжествовал по всей линии, и ему не остается ничего
больше, как успокоиться на лаврах. Первые две ипостаси из троицы его
идеала, провозглашенного романом "Что делать?", - свобода мысли и развитая
подруга жизни - были налицо. Недоставало только третьей - "разумного
труда". Но так как он человек интеллигентный, а Россия нуждается в