"Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский. Подпольная Россия " - читать интересную книгу автора

образованных людях, то он легко может найти себе дело по вкусу.
- Ну, а что же дальше? - вопрошает юноша, полный сил и отваги,
прибывший из какого-нибудь отдаленного угла России и посетивший своего
прежнего учителя.
- Что ж, я своего добился и по-своему счастлив, - отвечает тот.
- Да, - скажет юноша, - ты счастлив, я это вижу. Но как можешь ты быть
счастлив, когда в твоей родной стране люди умирают от голода, когда
правительство отнимает у народа последний грош и посылает его по миру? Или,
быть может, ты этого не знаешь? а если знаешь, то что ты сделал для братьев
твоих? Не сам ли ты говорил когда-то, что будешь бороться за счастье всех
людей?
И правоверный тургеневский нигилист будет смущен этим неумолимым
взором, не признающим компромиссов, потому что вера и энтузиазм,
одушевлявшие его в первые годы борьбы, исчезли после победы. Теперь он не
более как умный и утонченный эпикуреец, и кровь уже медленнее обращается в
его отяжелевшем теле. А юноша уйдет, исполненный тоски, задавая себе
томительный вопрос: что делать?
Наступает 1871 год. Телеграфные проволоки и ежедневная газета дают
возможность современному человеку быть как бы вездесущим. И вот перед
юношей возникает картина громадного города, восставшего на защиту народных
прав. С захватывающим дух волнением следит он за всеми перипетиями страшной
драмы, которая разыгрывается на берегах Сены. Он видит потоки крови, он
слышит предсмертные вопли женщин и детей, расстреливаемых на улицах Парижа.
Но зачем эти слезы и кровь? За что умирают эти люди? Они умирают за
освобождение рабочего - за великую социальную идею нашей эпохи. И в то же
время до его слуха долетает песня русского крестьянина, созданная веками
страданий, нищеты, угнетения. Вот он стоит перед ним, этот "сеятель и
хранитель" русской земли, подавленный безысходным трудом и нуждою, вечный
раб то бар, то чиновников, то своего же брата кулака. Правительство
умышленно держит его в невежестве, и всякий грабит, всякий топчет его в
грязь, и никто не подаст ему руки помощи. Никто? Так нет же, нет! Юноша
знает теперь, что ему делать. Он протянет крестьянину свою руку. Он укажет
ему путь к свободе и счастью. Его сердце переполняется любовью к этому
бедному страдальцу, и с пылающим взором он произносит в глубине своей души
торжественную клятву - посвятить всю свою жизнь, все свои силы, все
помышления освобождению родного народа, который все терпит, чтобы только
доставить ему, баловню судьбы, возможность жить в довольстве и роскоши,
учиться, наслаждаться искусствами. Он сбросит с себя свой барский наряд,
прикосновение которого жжет его тело, наденет грубый крестьянский армяк и
лапти, и, покинув богатый дом родных, в котором ему душно, как в тюрьме, он
отправится в народ, в какую-нибудь затерянную в глуши деревушку, и там,
слабый и изнеженный барчонок, он будет исполнять тяжелую крестьянскую
работу, будет подвергать себя всевозможным лишениям, чтобы только внести в
эту несчастную среду слово утешения, евангелие наших дней - социализм. Что
для него ссылка, Сибирь, смерть? Весь поглощенный своей великой идеей,
лучезарной, живительной, как благодатное солнце юга, он презирает страдание
и самую смерть готов встретить с улыбкой блаженства на лице.
Так родился социалист-революционер 1872-1874 годов. Так родились и его
предшественники, каракозовцы, небольшая кучка отборных людей, развившихся
под непосредственным влиянием зарождавшегося тогда Интернационала.