"Кристер Стендаль. Кумран и идеология вытеснения - или непройденный путь " - читать интересную книгу автора

Одно такое прозрение рождено самосознанием Израиля, и за две тысячи лет
диаспоры несомненно укрепилось. Израиль рассматривает себя как "свет
народам", свет Другому; он осознает себя в качестве особого народа, верного
завету. При этом евреи никогда не считали, что сокровеннейшей мечтой Бога
является сделать все народы евреями. Я полагаю, что подобный "партикуляризм
верности" имеет ключевое значение для религиозного бытия в неизбежно
плюралистическом мире. Однако начиная с эпохи Просвещения такого рода
партикуляризм, и, не в последнюю очередь, еврейский партикуляризм,
подвергался усиленному очернению за узконациональные, узкоместнические и
прочие страшные грехи, в то время как христианство искало славы, превознося
новозаветный универсализм перед ветхозаветным партикуляризмом. Просвещение
ценило универсальное и ценило индивидуальное, но с трудом терпело что-то
посредине. Отсюда известное французское изречение: "Еврею как личности -
все; евреям как народу - ничего".
В плюралистическом мире, и, не в последнюю очередь, в религиозном
плюралистическом мире, универсалистские инстинкт и напор должны
подвергнуться переоценке. Смирение, которое приличествует всем, кого
коснулся Бог - это знать кого-то (в лучшем случае), как свет миру, но при
этом оставив универсализм Богу, в чьих глазах мы все меньшинства. Если
верить рассказу Матфея, то Иисус разделял подобные воззрения: "Вы соль
земли" - но кто же захочет, чтобы вся земля превратилась в соляные копи? "Вы
свет миру...". Совершенно очевидно, что речь идет о меньшинстве. У Маймонида
та же перспектива рождает видение христианства и ислама как носителей Торы в
нееврейском мире, и прославленный ученый-раввин пишет: "В своих отношениях с
другими народами большинство мудрецов стали бы руководствоваться положением
Мих 4:5: 'Ибо все народы ходят, каждый во имя своего бога; а мы будем ходить
во имя Господа Бога нашего во веки веков' ".
Когда мудрецы раввинистического иудаизма сделали акцент на
завет-верность Торе и de facto презрительно отвергли апокалиптические и даже
эсхатологические спекуляции - именно то, что во многом объединяет Кумран и
христианство, - именно такой партикуляризм утвердился и формировал жизнь
диаспоры на протяжении 2000 лет11.
Но когда христианство и (не столь прямым образом) ислам объявили себя
наследниками библейской традиции и сочетали свои притязания на вытеснение
иудаизма с универсалистскими положениями, стал возможным образ мышления,
порождающий крестовые походы, джихад, погромы и т.д. И этот же универсализм,
даже принимая более мягкие формы, затрудняет для христиан и мусульман
осознание того факта, что христианизация или исламизация мира не могут быть
конечной целью Бога.
И тут с волнением вспоминаешь: ведь в писаниях апостола Павла,
миссионера к язычникам, обнаруживается неожиданное открытие - те врата, из
которых выходишь на непройденный путь. К концу своего служения на востоке он
размышляет о том, что успех его миссии к язычникам заставил новообращенных
чувствовать превосходство перед евреями - или Израилем, как говорит Павел,
сознательно употребляя более религиозно окрашенный термин. Это удручает
Павла, и он придумывает различные метафоры, дабы противодействовать
христианскому высокомерию обращенных. Потом он говорит им о "тайне сей,
чтобы вы не мечтали о себе": тайна заключается в том, что спасение Израилю
гарантировано, и потому неевреев она вообще не касается. "О, бездна
богатства и премудрости и ведения Божия!" (Рим 11:33)