"Кристер Стендаль. Кумран и идеология вытеснения - или непройденный путь " - читать интересную книгу автора

вызывает благоговейный трепет. И моя лютеранская душа теплеет, когда я
произношу эти слова, как свои собственные:


Ибо что касается меня,
То суд мне у Бога,
И в Его руке совершенство моего пути
вместе с прямотой моего сердца.
И Его справедливостью сотрется мой грех,
Ибо из источника Своего знания
раскрыл мне свет,
и в чудеса Его вперился мой глаз,
и сияние моего сердца - в тайну совершающегося,
и вечносущее - опора моей десницы.
На твердой скале путь моих шагов ни от чего не поколеблется,
ибо истина Бога - вот скала для шагов моих,
и сила Его - подпора моей деснице (1QS 11.2-5)7


Каким благоговением исполнен этот гимн, какой духовной красотой! Однако
возникает скорее чувство ужаса, а не благоговейного трепета, когда
кумранская эсхатология перерастает в ненависть к Другому, исполняется
"вечной ненависти к людям преисподней, скрытным духом" (1 QS 9.21-22)8.
Подобные чувства напоминают нам, что мы являемся наследниками традиции,
которая, кажется, по самому своему строению предполагает отрицание, если не
демонизацию, Другого. В результате возникает серьезнейший теологический
вопрос: что делать? Как противодействовать нежелательным последствиям
инстинктивной идеологии вытеснения? А ведь "нежелательные" - это всего лишь
слабый эвфемизм, когда задумываешься, сколь тяжела цена унижений, страданий,
потерянных жизней на протяжении всей истории.
При этом невозможно не заметить некой иронии в том, как действует
идеология вытеснения, когда она уже окончательно сложилась, и когда
реальность еврейского народа перестала составлять неотъемлемую часть
сознания набожных христиан. Я могу засвидетельствовать это действие на
основе собственного опыта, а также опыта подавляющего большинства христиан в
том мире, где я вырос. Приведу в пример любимый многими гимн на Святую
седмицу. Он был написан Иоганном Херманном (ок. 1630) и являет собой ту
духовность, что стала мостом между средневековой и пиетистской духовностью:


О, святой Иисус, чем ты оскорбил
Того, кто в ненависти своей притязает судить тебя?
Осмеянный врагами, отвергнутый своими,
О страдалец из страдальцев,
На ком вина? Кто навлек все это на тебя?
Увы, мое предательство, Иисус, погубило тебя.
То был я, Господь Иисус, я отрекся от тебя
Я распял тебя.