"Михайло Стельмах. Правда и кривда (Укр.)" - читать интересную книгу автора

Вихопилась головиха з клiтки зрубу, як завiрюха на водохреща: не любить
вона жартiв, особливо коли хтось про ┐┐ незаробленi трудоднi нагада║.
- Чого тобi, вражо┐ вiри басурмене? Тихiше, анахтемо, не можеш
горланити, вигукав би ти Гiтлера на тому свiтi через усi плоти й перелази!
- Добре вам тихiше, а в мене конi через клятих гедзiв упряж обривають,
бо хiба тепер упряжi Оце ж мед зохотився везти, та дорогою забувся куди:
до вас чи в комору?
- Пришелепуватий! Не голову, а баняк дiрявий викапустив на плечах! -
визвiрилась головиха й одним оком мене по┐да║, а другим вулицю пантру║.
- Що вже не маю, то собi, а не комусь! - наче розгнiвався, а сам аж
губи кусаю, щоб не розреготатись.
- Не мiг тихцем за┐хати у двiр? - пошепки пита║, а далi голосно, щоб
довкола всi люди чули: "Вези-паняй у комору, безтолоч мала!.." А менi що?
Вйокнув на конi i так потарабанив, що головиха й смiху не почула. При┐хав
до комори, так знову ж недогода: комiрник Шавула напався i теж безтолоччю
вилаяв, що не вiддав головисi мед.
- Вони й не догадуються, Хведю, який топковий ти, смiливець i
хитрунець! I де тiльки навчився?
- А хiба вiйна всякого не навчить людину, - вiдразу посерйознiшав
хлопчак.
- Таки навчить, - звузив очi Марко, пригорнув сирiтку, а противна
згадка про Безбородька вразила i розтривожила. "Ох, знову доведеться,
Антоне, стукнутись з тобою, краще б ти з фашистами стукався".
Марко видобув з соломи зелений мiшечок з харчами, вийняв нахололий
хлiб, американський, з червоними лампасами бекон i подiльську, з кулак
завбiльшки, часничину, До луски яко┐ поприлипали крихiтки тi║┐ землi, що
перекотила на собi армi┐ i машини кiлькох сплетених у клубок ненавистi й
смертi держав.
- пж, Хведю.
- Спасибi.
- Самим "спасибi" не вiдбудеш, - лагiдно примружився Марко, кумедно
ворухнувши нерiвною пiдкiвкою вусiв.
- То я iще, казав же ж тон, чимсь постараюсь, - посмiхнувся хлопчак,
одразу вирiшивши, що дядько Марко зовсiм своя. людина, про це i очi, i
навiть вуса говорять, то нема,чого довго спасатись i соромитись його. Вiн
по-хазяйськи плечем, збив конi на узбiччя, почепив ┐м опалку з якимись
пере┐дами, поправив сво┐ завеликi чохли на рукавах, а потiм уже присiв на
кра║чок саней i сором'язливо Потягнувся до ┐жi. Заокеанське сало i наський
хлiб солодко танули в ротi, бо вiдколи Хведько став сиротою, нiколи
досхочу не на┐дався, а голодував щодня.
Марко ┐в для годиться, i не тому, що навiть часник пройнявся пахощами
остогидлих лiкiв, якi й досi каламутили душу. Думки на мiнливих крилах i
хвилях заносили його'в рiдне село, i вiн його зараз бачив таким, як у день
прощання сорок першого: з веселими хатами, що, мов дiвчата-бiлявки,
тулились до садкiв i вулиць, з осокорами, що пiдпирали яебо, i скрипучими
журавлями, що завжди ладнi були вдень напо┐ти людину, а вночi, ставши
велетнями, оберiгати ┐┐ сон.
Чотири роки, мов чотири вiки, пройшли над землею, мiльйони очей згасли
на нiй i стали землею. Тисячi сiл вогнями благань i скорботи пiднялися
вгору i вугiллям та.попелом упали додолу. Зникло i Маркове село: що можна