"Ф.Степун, Семен Л.Франк. Освальд Шпенглер и Закат Европы " - читать интересную книгу автора

природа у каждой духовной индивидуальности: у человека, народа, семьи
народов, у всякой эпохи, у всякой культуры свои. И действительно, цитируя
Гете, Шпенглер утверждает, что об истории никто не может судить, кто сам в
себе не переживет истории.
Заостряя Шпенглера до последнего предела можно правомерно утверждать,
что для каждой души всемирная история есть в конце концов ни что иное, как
история ее же собственной судьбы.
Однако этими размышлениями релятивизм Шпенглера еще не исчерпан до
конца. Он потенцируется в утверждении, что субъективно не только переживание
мира, но и всякое творческое закрепление этого переживания, что никакие
образы искусства и никакие научные законы не вчленимы ни в какие
сверхдушевные значимости и исчерпывают свой последний смысл в качестве
символов этой душевности, разделяя участь всего живого - смерть.
Дальше идти некуда. И все же, если бы Шпенглеру сказали, что его
физиономика субъективна, он ни за что не согласился бы с этим положением; он
уверен, что впервые пишет настоящую объективную историю.
Ошибка всех историков, их субъективная аберрация, заключается по
Шпенглеру прежде всего в том, что все они писали историю с точки зрения
современного человека, деля ее в связи с этим на совершенно несоизмеримые по
удельному весу куски древности, средневековья и нового времени, постигая то
великое, что было, через то малое, к чему юно будто бы привело. Задача
Шпенглера - покинуть эту Птолемеевскую точку зрения, стать Коперником от
истории, перестать вращать историю вокруг мнимого центра
западно-европейского мира, обрести по отношению к ней пафос дистанции,
взглянуть на все явления истории, как на горную цепь на горизонте, взглянуть
на нее взором беспристрастного божества.
Однако Шпенглер защищает не только объективность такой своей духовной
ситуации по отношению к истории, он претендует еще и на объективность
применяемого им метода объективного созерцания. Что такое объективное
созерцание, Шпенглер по существу и строго нигде не говорит, но он везде
противополагает его субъективному рассмотрению и отвлеченному размышлению. В
конце концов объективное созерцание сводится им к прозрению идей в явлениях
и прозрению родства среди идей, к своеобразной Гетеански окрашенной практике
феноменологического созерцания. Особенно существенно в "Закате Европы" и
характерно для Шпенглера провидение внутреннего духовного сродства между
душами или идеями явлений: эпохами, культурами, народами, личностями. На
протяжении всей своей книги Шпенглер непрерывно аналогизирует, тщательно
противополагая свои субъективные, морфологически точные уподобления
поверхностному импрессионизму так называемых исторических сравнений и
параллелей.
Для него бессмысленно, например, сближение буддизма и христианства, или
Гете и Шиллера, но обязательно утверждение морфологического родства буддизма
и социализма в противовес христианству, Гете и Платона в противовес Шиллеру.
Таковы притязания кажущегося релятивиста Шпенглера на объективность
своего - объективного ли? - созерцания.
Шпенглер всматривается в темнеющие дали истории: бесконечное мелькание
бесконечно нарождающихся и умирающих форм, тысячи красок и огней,
разгорающихся и потухающих, свободная игра свободнейших случайностей. Но
мало-помалу глаз начинает привыкать и выступает второй, более устойчивый
исторический план. В гнездах определенных ландшафтов (Шпенглер любит слово