"Ф.Степун, Семен Л.Франк. Освальд Шпенглер и Закат Европы " - читать интересную книгу автора

Гете.
Природа - есть мир, увядший в понятии.
Созерцать - значит добывать из мира историю.
Познавать - значит добывать из мира природу.
Природа живет в понятии, в законе, в числе, в причинности, в
пространстве.
История всецело покоится по ту сторону всех этих понятий, по ту сторону
всякой науки.
Научный подход к истории является потому для Шпенглера методологической
бессмыслицей. В истории нельзя искать не только законов, но и никаких
причинных рядов. Историю нужно творить. Все остальные точки зрения не чистые
решения вопроса.
Всякое природоведение завершается научной систематикой.
Всякое историческое постижение завершается "ф и з и о н ом и к о й".
Шпенглер убежден, что будущее принадлежит открытой им физиономике, что
через сто лет все науки превратятся в куски единой физиономики.
Что же такое эта Шпенглеровская физиономика?
Ответ на этот вопрос дан Шпенглером двойным образом: очень скупым
теоретическим определением физиономики, и очень обстоятельным применением
ее.
В конце концов, Шпенглеровская физиономика - артистическая практика
духовного портретирования. Шпенглер берет науку, искусство, религию,
политику, быт, пейзаж определенной эпохи и, освобождая все эти ценности от
ярма объективной сверхъисторической значимости, рассматривает их
исключительно как символические образы переживаний портретируемой им
исторической души. В результате применения этого метода, религия, философия,
наука, как таковые, т. е. как некие преемственно развивающиеся, одним
народом завещаемые другому ценностные ряды, решительно уничтожаются
Шпенглером. Всякая религиозная догма, всякое философское утверждение, всякий
эстетический образ, всякая математическая формула - все эти разнообразнейшие
закрепления истины, ощущаются и раскрываются Шпенглером, как иероглифы
народных душ и судеб.
Писать историю, как философ, говорит Шпенглер, значит писать ее так,
как Шекспир писал трагедии своих героев. Историк-физиономист - биограф
отдельных культур, т. е. отдельных духовных организмов. Мыслить потому в
качестве историка-физиономиста какие-то сквозные, т. е. сквозь все народы и
эпохи, проходящие логические или эстетические ценности, мыслить какую-то
единую философию, единую логику, или хотя бы объективную единую
математику, - значит обезличивать индивидуальные образы отдельных культур
мертвыми схемами вымышленных общезначимостей.
Вдумываясь в гносеологические и методологические утверждения Шпенглера,
нельзя воздержаться от впечатления их крайнего субъективизма, от попытки
отнестись к Шпенглеру, как к явному релятивисту.
И, действительно: многосмысленные слова вместо односмысленных понятий,
сигнализация вместо терминологии, разве это может не вести философа к
релятивизму? Но релятивизм Шпенглера коренится еще глубже. В каждом сознании
Шпенглер отличает душу и чужое этой душе, т. е. - мир. Душа у каждого своя,
потому и чужое этой души у каждого свое. Это значит что у каждого свой мир.
Шпенглер так и говорит: "есть столько миров, сколько людей". Но если у
каждого свой мир, то ясно, что и оба производных этого мира, история и