"Анджей Стасюк. Белый ворон" - читать интересную книгу автора

- У нас рюкзаки украли! - Он стоял, держа руку на выключателе, и вертел
головой, оглядывая купе, словно в этом пустом, голом помещении могли куда-то
завалиться два здоровенных брезентовых мешка. - Спиздили... - Прозвучало это
так, словно произошло нечто превосходящее человеческое понимание, не
умещающееся в голове, то есть нечто сверхъестественное.
- Точно, спиздили. Наверно, воры, - съехидничал я из своего угла.
Просто не мог удержаться.
По правде сказать, вчера мы их бросили на сиденья с какой-то
безалаберной небрежностью, по-киношному, как старые солдаты. Как люди,
которым нечего терять. Ну и духотища к тому же была, так что дверь
оставалась наполовину открытой. Но огорчаться я как-то не мог. Спальные
мешки, бельишко, жратва, плитка, к ней бутылка денатурата.
- Карта! - стенал Василь. - Карта, твою мать! Полгода работы. Обычная
туристская карта, но там куча заметок, исправлений, каждая яма в земле
обозначена, расписания автобусов...
- Ну не в Сибирь же едем, Василь. Не заплутаем.
- Да что ты знаешь...
- Знаю. Я там был.
- Не там. Гораздо восточнее. И к тому же летом.
- Башли?
- Они у меня.
- Ну, купим, что нужно, по пути.
- Гондонов в киоске! Воскресенье же.
Я был зол, но вылезать из своего угла мне не хотелось, не хотелось
бесцельно метаться в освещенной металлической клетке купе. Без этих сраных
рюкзаков мы вдруг оказались какими-то голыми. Поезд как раз остановился в
Тарнобжеге, и Бандурко бросился к окну. Но тот, кто обчистил нас, был, надо
думать, не дурак и выбросил наши манатки перед вокзалом где-нибудь в кусты,
между бараками или еще в какое-нибудь укромное место. Если только это не
произошло часа два назад. Хорошее начало, подумал я. Нас уже обокрали, так
что теперь остается только убийство. Или, скажем, нас изнасилуют где-то
посередке. К примеру, в Дамбице.
Но никто на наши задницы не покусился. Когда мы сошли в Гробове с
поезда, уже занимался рассвет. От станции вела тихая, опрятная улочка.
Деревянные дачи в садах, старомодные объявления "Домашние обеды", фигурки
святых в стеклянных витринах. Над белыми крышами розовело небо.
Поразительный был цвет. Светлый, жесткий и льдистый. Я подумал, что от
такого неба отразится не только голос, но и любой предмет, даже камень.
Напротив с горки спускалась черная фура, до краев нагруженная углем, худая
сивая лошадь приседала на задние ноги, а удила так широко разрывали ей
пасть, что нам был виден красный язык и десны.
- В воскресенье?
- Может, еще с субботы так едет, а может, с четверга.
На покатой мощеной рыночной площади мы нашли автобусную остановку.
Автобус почему-то подъехал сразу и, увидев нас, встал боком. Мы влезли в
пустой салон, а водитель клял на чем свет стоит гололед,
пескоразбрасывательные машины, капитализм, возможно, и нас, но мы
затихарились в самом конце.
- Помнишь, - спросил Василь, - раньше все рейсовые автобусы были синие?
- Помню.