"Анджей Стасюк. Белый ворон" - читать интересную книгу автора А потом мы ехали на юго-восток, солнце вставало чуть слева, а справа
тянулась широкая плоская долина. Протоптанные, наезженные санями дорожки вели к хатам и хаткам, конюшням и хлевам, и весь этот вифлеемский ландшафт, подсиненный первыми дымами из труб, замыкала цепь черно-зеленых гор. И было так светло, так прозрачно, словно мы ехали не на географический, а на идеальный, мифический юго-восток. Водитель надел черные очки и включил радио. Треск был чудовищный. Но, видать, ему это нравилось, потому что он увеличил громкость. Сквозь магнитную бурю прорывались обрывки последних известий из Варшавы. Словно погоня, memento*или призыв. ______________ * Помни (лат.). Фрагмент выражения "Memento mori" - "Помни о смерти". Спустя час мы были в Гардлице. Солнце исчезло. Туч не было, но казалось, будто кто-то выкрасил небо жидкой белой краской. Поддувал теплый, липкий ветер, от которого можно спятить. Мы накупили кучу разных сигарет. Прочитали плакат: "Катынь, Козельск, Осташков,* - автобусом за два дня". ______________ * Местности в СССР, где находились лагеря, в которых после вторжения в Польшу в 1939 г. Красной Армии были интернированы, а затем расстреляны тысячи польских офицеров. - Дешевка. Всего три сотни, - заметил я. - Конкуренция, - сказал Василь. Потом мы сели в следующий автобус, туда влезли также многодетное - Вот теперь мы по-настоящему выехали из любимой страны. 5 Когда я проснулся, было серо и холодно. Василь сидел у погасшего костра и, тихонько позванивая пряжками, обувал солдатские ботинки. Мои лишь чуть просохли. - Ну ты и силен спать! - Да я уж совсем дошел. Последние дни в городе глаз не мог сомкнуть, - ответил я. Мы вышли в синеватый полумрак. Поломанные жерди ограды да наши вчерашние следы - вот и все, что тут было. Цепочка нерегулярных дыр в снегу поднималась вверх по склону и терялась в молочно-чернильной взвеси из снега и воздуха. - Дойдем до леса и там подождем, когда станет светло. Я ничего не ответил, просто не хотелось поддакивать. Через несколько минут мне уже стало тепло. Я подобрал горсть зернистого снега и стал осторожно кусать. У него был вкус сосулек, вкус наших хрупких кинжалов. Мы использовали их для кратких театральных поединков. Оружие ломалось уже при первой схватке, превращалось в леденцы. Ксендз в черной сутане выходил из низенького строения и кричал: "Третий класс, на занятия! Быстрей, быстрей, а то письки отморозите!" Мы усаживались за парты из некрашеного дерева; слои древесины от многих тысяч прикосновений обрели гладкую, стеклянистую структуру; мы сидели и зачарованно наблюдали за тем, как за сорок пять минут |
|
|