"Константин Михайлович Станюкович. Загадочный пассажир" - читать интересную книгу автора

и неестественно громкий голос вахтенного офицера.
И в эту же минуту прибежал сверху рассыльный и доложил:
- Справа шлюпка с людьми! Огонь подали.
Все оживились и бросились наверх.
"Руслан" повернул к огоньку, лег в дрейф, и баркас спустили. Ехать на
баркасе вызвался Каврайский. Лейтенант Вершинин, заведующий баркасом, охотно
согласился. С Каврайским отправлялся доктор. Взяли одеяла и бочонок с ромом,
и баркас отвалил.
- А ведь нас может и залить, доктор! - проговорил Каврайский, правя
рулем и не отрывая возбужденных, уже не злых глаз с волн.
- Очень жаль, что вы окажетесь плохим моряком, язвительный мичман... У
вас печень не в порядке...
- Не зальет! Людей спасем... - восторженно воскликнул мичман.
И на лунном свете его худое, некрасивое лицо казалось таким
проникновенным, счастливым.
Беспокоились за баркас и на "Руслане".
И белокурый барон говорил старшему офицеру с едва тревожной нотой в
голосе:
- Надо было послать баркас, но если основательно сообразить, то,
пожалуй, и не следовало бы...
- Уже поздно теперь соображать, барон!..
- О, нет. Сообразить всегда необходимо, Евгений Николаевич!.. Положим,
Каврайский - толковый офицер... Найдется в трудном положении...
Старший офицер промолчал.
- Это про что "Ганцакурат"? - тихо спрашивал унтер-офицер, подходя к
рулевым на штурвале.
- Опасается за баркас.
- Зря. Ежели люди на шлюпке в океане, то по какой такой причине нашему
баркасу пропасть...
- И как людей не вызволить! - промолвил старший рулевой.
- Мичман вызволит. Башковатый и отчаянный, - уверенно сказал
унтер-офицер и отошел к своему месту на шканцы.
Прошло полчаса.
Барон то и дело взглядывал в бинокль. Ни шлюпок, ни огня не было видно.
Барон вздохнул.
- Я и говорил, что надо было обсудить прежде, - снова проговорил Оскар
Оскарович.
Прошло еще четверть часа.
- Сигнальщик, видишь?
- Никак нет, вашескобродие!..
- Конечно, надо было послать баркас, но...
Барон речи не досказал. Он увидал в бинокль, что баркас идет к
"Руслану".


IV

Наконец подошел баркас и был поднят.
На палубу вошли десять англичан, видимо, матросов с купеческого
корабля, спокойно радостных и счастливо улыбающихся, и совсем непохожий ни