"Константин Михайлович Станюкович. Пассажирка" - читать интересную книгу автора

- А "Забияке" хоть бы что... Только катер потеряли...
Эти воспоминания, приятные для моряков, не особенно были приятны для
пассажирки, но она ничем не выдала охватившего ее беспокойства и с
внимательной улыбкой слушала, когда капитан стал рассказывать в подробностях
об этом "дьявольском шторме".
Старший офицер посматривал украдкой на пассажирку взглядом, полным
восторга и "прованского масла", и в уме решил, что за ней следует серьезно
"приударить". Она вполне отвечала его эстетическим требованиям. И в голове
его, не совсем свежей после бордо, портера, хереса, портвейна и шампанского,
смутно бродили даже смелые мысли насчет того, что недурно бы предложить ей
руку и сердце. Она будет жена хоть куда. И хороша собой, и такая аппетитная,
черт возьми, и приобрела житейский опыт - не какая-нибудь молодая девчонка,
- и, видимо, с умом бабочка... Надо покороче ее узнать и... куда ни шло...
Она, конечно, не откажет! - горделиво подумал Степан Дмитриевич, совершенно
забывая в эту минуту о четырех отказах, уже благополучно скушанных им и
все-таки не поколебавших в нем уверенности в своей неотразимости.
Заметил ли он, что рассказ капитана о шторме не особенно приятно
действует на пассажирку, или просто хотел приободрить ее, но только он
проговорил по окончании рассказа, обращаясь к пассажирке:
- Я уверен, что наше плавание будет превосходным... и никаких штормов
не будет.
- Отчего это? - спросила пассажирка.
- Вы принесете нам счастье, Вера Сергеевна...
И доктор сказал что-то утешительное. И капитан заметил:
- Теперь время самое благоприятное... Какие штормы!
Пассажирка, тронутая этим общим вниманием, по-видимому самым
бескорыстным, улыбалась в ответ, и ее лицо, казалось, говорило: "Какие
простые и добрые люди эти моряки!"
А пока шел обед, Цветков малодушно нет-нет да и заглядывал через
открытый, задернутый флагом люк капитанской каюты и любовался блондинкою,
чувствуя себя на седьмом небе при воспоминании об ее любезной приветливости.
И он ходил по палубе, досадуя, что обед тянется так долго, и мечтал.
Мечты уносили его далеко. Он грезил, что "Забияка" вдруг потерпит крушение.
Все погибнут. И только она да он спасутся на необитаемом острове.
"Фу-ты, какой я болван!" - говорил он себе не без некоторого основания,
соображая нелепость мечтаний, и смеялся.
Он так и не говорил в этот вечер с пассажиркой.
Консул и консульша, несмотря на искренние пожелания Цветкова, чтобы они
поскорей убрались к черту, засиделись долго, пили чай и уехали с клипера
поздно вечером. Вера Сергеевна вышла их проводить и затем гуляла по палубе.
Но Цветкову нельзя было подойти. Этот "толстопузый" не отходил от нее, за
что был изруган Цветковым самым беспощадным образом, несмотря на свое
капитанское звание. Через четверть часа пассажирка простилась с капитаном и
ушла в каюту.
- Видно, нагнал скучищу, старый черт! - промолвил Цветков не без
злорадства и продолжал гулять по палубе.
Но она не выходила.
В полночь все, кроме вахтенных, спали. Только мичман не спал в своей
каюте и без сюртука строчил стихи, да вестовой Чижиков, койка которого
висела рядом с койкой Егорки, вполголоса рассказывал соседу о красоте