"Константин Михайлович Станюкович. Пассажирка" - читать интересную книгу автора

белого?
- Все равно... Вы не беспокойтесь, Иван Матвеич.
- Очень даже лестно для вас услужить, а не то что беспокойство, Анна
Егоровна! - проговорил Чижиков, бросая выразительный взгляд на Аннушку, и
перешел в буфетную - напротив.
А Аннушка, закрыв дверь, достала из своего мешка зеркальце, гребень и
щетку и, повесив зеркальце на гвоздик, погляделась в него и, оправляя свои
темно-русые густые волосы, усмехнулась не без кокетства.
Через несколько минут гости с капитаном спустились в каюту.
- Вот-с ваше помещение, Вера Сергеевна, - проговорил капитан. - Вы
здесь полная хозяйка.
Пассажирка восхищалась каютой и благодарила.
Капитан помог дамам снять их жакетки, принял шляпки и вообще был
необыкновенно любезен. Когда ровно к шести часам собрались приглашенные к
обеду: старший офицер, доктор, милорд и гардемарин Васенька, - капитан повел
дам к маленькому столу, уставленному закусками, и пригласил их "по русскому
обычаю, закусить".
- Вера Сергеевна... Чего прикажете? Вы, чай, отвыкли от наших
порядков... Позвольте вам икры положить! Русская икорка!
За обедом он сидел между дамами и угощал их с хлебосольным радушием. Он
любил покушать, и стол и вина у него были хорошие. Сам капитан за обедом
занимал больше пассажирку, к вящей досаде Степана Дмитриевича, который
принужден был занимать консульшу и только мог глазами пожирать хорошенькую
блондинку. Доктор и ел за обе щеки, и посматривал на пассажирку, и рассказал
какой-то забавный анекдот. Милорд, напустивший на себя бесстрастность,
солидно беседовал с консулом и подливал ему вина. Один лишь юный Васенька
все время застенчиво краснел, не раскрывая рта и не смея поднять глаз на
Веру Сергеевну. Он только изредка украдкой взглядывал на нее и, встретив раз
ее взгляд, зарделся, как маков цвет, уставился в тарелку и больше не решался
смотреть.
К концу обеда, когда подали жаркое с брусничным вареньем, вывезенным
еще из России, и Чижиков розлил шампанское, капитан, совсем размягший от
еды, вина и присутствия хорошенькой женщины, предложил тост за милых дам и
потом отдельно за пассажирку. При этом он произнес короткий спич, в котором
пожелал, чтобы плавание было благополучное и чтобы Вера Сергеевна,
вернувшись в Россию, не поминала его лихом.
Все чокались друг с другом. Веселый и ставший необыкновенно добродушным
капитан, глаза которого с начала обеда приняли несколько телячье выражение,
предложил, обращаясь к пассажирке, тост за Москву и, еще раз чокаясь,
неожиданно спросил:
- Вас укачивает, Вера Сергеевна?
- Кажется, нет, - отвечала она, ставя бокал, из которого чуть-чуть
хлебнула.
- Ну, тогда вам нечего бояться! - радостно воскликнул капитан, втайне
довольный, что пассажирка не будет "лежать в лежку" и, следовательно, ее
можно будет видеть. - Вы ведь уже окрещены... Раз переплывали океан...
Ей-богу, он не страшен, совсем не страшен... Да и наш "Забияка" доброе
судно! - любовно прибавил капитан. - Отлично штормы выдерживает. Помните,
Степан Дмитрич, как нас весной трепануло у Сангарского пролива{340}?
- Изрядный был штормяга! - подтвердил и старший офицер.