"Константин Михайлович Станюкович. Пассажирка" - читать интересную книгу автора

"мамзелистой" горничной своим уменьем обращаться с дамами, - по этому трапу
спускайтесь, - указал он головой на спуск в капитанскую каюту. И, спускаясь
вслед за ней по трапу, Егорка обстоятельно любовался широким, полным
затылком горничной и ее внушительными формами.
У каюты, перед буфетной, их встретил Иван Чижиков, капитанский
вестовой, разбитной, молодой чернявый матрос с плутоватыми глазами, с медной
сережкой в ухе, с коротко остриженной головой, франтовато одетый в белой
собственной рубахе с широким воротом, открывавшим крепкую загорелую шею, и в
нитяных перчатках, надетых к парадному обеду.
- С приездом! - бойко и весело проговорил он, улыбаясь глазами и
пропуская горничную.
Он принял от Егорки баул и картонки и, подмигнув ему глазом, вошел в
каюту.
- И как же у вас здесь хо-ро-шо! - протянула горничная слегка певучим
московским говорком, оглядывая большую, полную света, падающего сверху через
люк, капитанскую каюту, с диванами вокруг бортов, с блестяще сервированным
столом, сиявшим белизной скатерти, хрусталем и цветами.
- Для вас постарались, - любезно ответил Чижиков, взглядывая на
краснощекое лицо горничной, полное и веселое, с добродушными серыми большими
глазами, напоминавшее лицо деревенской здоровой, пригожей тридцатилетней
бабы, - потому как теперича каюта в вашем полном распоряжении. Жить здесь
будете... А как дозволите величать вас?
- Аннушкой.
- А ежели по батюшке?
- Егоровной.
- Так доложу вам, Анна Егоровна, вещи эти я пока в спальне сложу...
Пожалуйте их мне, - говорил вестовой, принимая из рук Аннушки мелкие вещи.
Он поставил их вместе с картонками за альков и продолжал: - Потом
разместите, как будет угодно... А как придет катер с багажом, вы только
прикажите, что - куда, мы все как следует поставим и принайтовим. Места у
нас много... А что не надо, в ахтерлюк спустим. Не угодно ли, Анна Егоровна,
полюбопытствовать, какая, значит, будет ваша квартира?
- Покажите, пожалуйста... А вас как звать?
- Иван Матвеев Чижиков. Вологодские будем.
- А я московская крестьянка, Иван Матвеевич.
- Но только вы, можно сказать, вовсе на американскую даму похожи, Анна
Егоровна, - подпустил комплимент вестовой.
Аннушка усмехнулась с довольным видом и сказала:
- Здесь все женщины по-дамски ходят, что барыни, что прислуга...
А Чижиков продолжал:
- Вот эта самая каюта вроде быдто и зал, и кабинет, и столовая. Тут
капитан занимается: лепорты пишет в Россию, как, мол, по морям ходим, на
карте путь со штурманом прокладывают - куда и как, значит, плыть клиперу по
наблюдению солнца секстаном. Тут и обедает. У нас завсегда два офицера к
обеду приглашаются... Здесь вот спальня, - объяснил вестовой, раздвигая
шелковый альков, открывший небольшую, освещенную бортовым иллюминатором
каюту, застланную пушистым ковром по полу и увешанную коврами по борту, к
которому прилегала койка, с роскошными шифоньеркой, комодом, умывальником и
зеркалом, - ваша генеральша будет почивать.
- Генеральша? Моя барыня точно генеральская дочь, но муж ейный был