"Константин Михайлович Станюкович. Первогодок ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

собирались на баке, слушали хор песенников и вели между собой беседы. В
шесть ужинали, и в восьмом часу уже свистали на молитву, а после молитвы
отдавалось приказание брать койки.
И подвахтенные отправлялись спать и спали крепким сном наработавшихся
за день людей до утра, если только среди ночи не раздавался в палубе
тревожный свисток в дудку и вслед за тем зычный окрик боцмана:
- Пошел все наверх рифы брать!..
Такой окрик раздался в шестую ночь после выхода из Кронштадта, когда
корвет вошел в неприветное Немецкое море, отличающееся неправильным и очень
беспокойным волнением.
Егор проснулся, соскочил с койки и едва устоял на ногах - так сильно
качало. Испуганный, он крестился и в первую минуту растерялся.
- Живо... живо! Копайся у меня! - раздался грозный окрик боцмана
Зацепкина.
И его здоровая, широкоплечая фигура носилась в слабо освещенной
несколькими фонарями жилой палубе, и палуба оглашалась руганью.
- Вали наверх, черти! Лётом, идолы!.. Не то подгоню!
Матросик торопливо надевал короткое пальто-буршлат и искал шапку.
Из открытого люка доносился шум ветра.
Матросы стремглав выбегали наверх, а Егор, не привыкший ходить по
качающейся палубе и растерянный, замешкался.
В эту минуту сверху спустился бывший на вахте Захарыч и подошел к нему.
- Иди... иди... не бойся, Егорка! А то боцман тебя не похвалит!.. -
проговорил Захарыч.
И Певцов, с трудом перебирая ногами, чтобы не упасть, вышел одним из
последних на палубу, направляясь к своему месту, к грот-мачте.
Его охватил резкий, холодный ветер, и у бака обдало солеными брызгами.
То, что увидал он при слабом свете луны, наполнило его сердце страхом.
А между тем ничего особенно страшного еще не было. Ветер только еще
начинал крепчать, разводя большое волнение, и корвет порядочно-таки качало.
Море гудело, но рев его еще не был страшен.
- Марсовые, к вантам! По марсам! - раздался звонкий, крикливый тенорок
старшего офицера.
Стоявший на палубе первогодок увидал, как полезли наверх матросы, как
затем расползлись по реям и стали делать свое трудное матросское дело: брать
рифы у марселей. Их маленькие черные перегнувшиеся фигуры раскачивались
вместе с реями, и молодому матросу казалось, что вот-вот сию минуту
кто-нибудь сорвется с реи и упадет в бушующее море или шлепнется на палубу.
И сердце его замирало, и вместе с тем он удивлялся смелости матросов.
Вместе с другими Егор "стрекал" снасть. И сосед его, тоже первогодок,
пожаловался:
- С души рвет. Моченьки нет. А тебя, Егорка?
- Мутит.
- И, страсти какие... Господи!
- Не разговаривать! - сердито крикнул офицер, заведовавший грот-мачтой.
- Я тебе поговорю! - прошептал унтер-офицер, грозя кулаком.
Молодые матросы притихли.
Аврал продолжался долго.
Взяли четыре рифа у марселей, убрали нижние паруса, спустили стеньги,
закрепили покрепче орудия.