"Константин Михайлович Станюкович. Кириллыч ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

чтобы тиранить ни боже ни. Это только он на корабле да на службе, а так,
значит, при ем служить - одно только удивленье... Быдто даже и не
генерал-арестант... Но только с полюбовницей своей - опять зверь зверем
был... Трудно, вашескобродие, и поверить, что он с ей раз сделал...
- Из-за чего?
- Из-за ревности, вашескобродие. Ревнивый он был страсть и любил эту
самую Машку. А была она матросская вдова, такая ядреная, здоровая баба...
Одно слово - козырь... И молодая, лет двадцати... Пошла она к Сбойникову в
полюбовницы из-за денег... ну и попомнила... каковы денежки, да шелковые
платья, да скусная пища...
- Что ж он сделал?
- А поймал он у нее как-то раз матросика своего же экипажа, да и велел
ему эту Машку привязать косами к крюку на потолке... Матросик не осмелился
перечить, со страху исполнил приказание; тогда Сбойников велел ему уйти и
сам вышел, да еще и двери запер... На рассвете эту Машку замертво сняли...
слышали, как она криком кричала... Сломали двери... Видят обходные - висит
человек и еле дышит... Доложили по начальству... Однако дело замяли... Тут
вскорости и войну объявили... Не до того было!..
Кириллыч примолк и закурил трубочку.
- Экая благодать! - промолвил он, наслаждаясь вечером. - И подумаешь,
какие злодеи были... И сколько горя терпели от их...
- Что ж, жива осталась Маша?
- Отлежалась...
- А Сбойников жалел ее?
- Еще как!.. Вы вот дальше послушайте, вашескобродие, какой это был
человек... Дайте только передохнуть. И то быдто в горле пересохло.


IV

Кириллыч выкурил трубку, откашлялся и совсем тихо, словно бы боясь
нарушить торжественную тишину чудного вечера, проговорил:
- Да, вашескобродие... Совсем чудной был этот самый генерал-арестант. И
в вестовые-то он брал не так, как другие...
- А как?
- Другие которые командиры брали себе вестовых из слабосильных или
неисправных по флотской части матросов, а он таких не брал... "Не стоит,
говорит, таких подлецов к лодырству приучать". И меня он взял, вы думаете,
по какой причине, вашескобродие.
- По какой?
- За мою флотскую отчаянность, вашескобродие.
- Как так?
- А так оно и было. Я, вашескобродие, отчаянным фор-марсовым считался.
На нок ходил, значит, штык-болт вязал. Сами изволите понимать,
вашескобродие, что на штык-болте не всякому справиться. Бежишь, бывало, по
рее вроде быдто оголтелой собаки, как скомандуют паруса крепить или рифы
брать Долго ли при такой оголтелости сорваться.
- И срывались?
- А то как же! Срывались и насмерть расшибались о палубу, а то в море
падали... Каждое лето такие дела случались у Сбойникова. Он ведь, анафема,