"Константин Станюкович. Утро (Из дальнего прошлого)" - читать интересную книгу автора

вроде быдто начальницы и кусалась. Докладывал вашему благородию, что
многие обижались на собаку... Однако как перед богом говорю... в мыслях
даже не было, чтобы сообща взбунтоваться против Дианки и утопить...
Все-таки бессловесная животная, а вроде как душегубство. Это разве самый
последний матрос выдумает и, не спросясь, утопит животную... Защитите
команду, ваше благородие... Явите милость! Обскажите капитану, что команда
непричинна.
Горячее предстательство боцмана, казалось, убедило старшего офицера,
что матросы не осмелились так нагло нарушить дисциплину.
И, несколько успокоенный, что хмурый капитан не спишет с клипера
своего старшего офицера за распущенность матросов, вызвавшую бунт, Павел
Никитич уже менее гневно посмотрел на боцмана и спросил:
- Кто этот подлец?
Боцман, только что в пылу гнева обещавший Зябликову указать на него
как на виновника, был убежден, что, назови он Зябликова, - и он и команда
будут спасены.
Но после мгновенной душевной борьбы он торопливо и решительно
ответил:
- Не могу знать, ваше благородие!
И на душе боцмана вдруг стало спокойнее и яснее. Он точно нашел
разрешение душевной смуты против правды.
- Должен знать!.. Убеждал, чтобы виновный признался?
- Сказывал, ваше благородие.
- Говорил, что за одного негодяя все ответят?
- Говорил, ваше благородие.
- И молчит?
- Молчит.
- Кого подозреваешь?
- Можно и ошибиться, ваше благородие.
- Однако?..
- Греха на душу не приму, ваше благородие...
- Какой тут грех?.. Наверно, Зябликов?
- Пытал. Не оказывает, чтобы он, ваше благородие.
Старший офицер на минуту задумался.
И наконец, подняв на лицо боцмана упорный и злой взгляд, приказал:
- Чтобы к шести склянкам, как капитан проснется, мне было известно,
кто этот подлец. Понял?
- Понял! - с суровым спокойствием ответил боцман.
- Чтобы разыскать мерзавца. Если не сознается, скажи, кого
подозреваешь, чтобы я мог доложить капитану... А не то...
И, оборвав речь, старший офицер пошел дальше.


V

- Приказал?! - с выражением презрительной злости прошептал боцман.
И, прибавив несколько особенно унизительных ругательств в женском
роде, выскочил из кубрика на палубу.
Он счел долгом позвать унтер-офицеров и нескольких старых матросов,
чтобы услышать их мнения насчет того, как поступить. Через несколько минут