"Константин Станюкович. Утро (Из дальнего прошлого)" - читать интересную книгу автора

скорое дознание.
По общему мнению команды, он "дрался с рассудком и с опаской" и
сильная его рука была "легкая". И действительно, боцман не очень серьезно
ткнул в лицо нескольких ленивых матросов, имевших некоторое основание
питать недобрые чувства к Дианке, и затем допросил слегка подозреваемых.
Не получив признания, боцман пошел допрашивать ненавистного ему
продувного лодыря - Елисейку Зябликова.
Этот пригожий молодой матрос из кантонистов лениво оттирал суконкой
медный кнехт у борта на юте и, казалось, не обращая внимания на общую
подавленность, беззаботно напевал себе под нос какую-то разухабистую
песню.
Сильное и, казалось, основательное подозрение, которое внушал
Зябликов, в боцмане еще более усилилось при виде этой беззаботности
лодыря.
И боцман не сомневался в виновности Зябликова.
Еще бы!
Недаром Зябликов не раз при всех грозился, что придушит Дианку, и
боцман не раз видел, с какой жестокостью Зябликов при удобном случае бил
капитанскую собаку.
В свою очередь и злопамятная Дианка ненавидела матроса.
Зябликов считался не только последним матросом на клипере, лодырем и
трусом в море, но и ненадежным, лживым человеком, хвастуном, дерзким на
язык, с которым лучше не связываться.
И матросы сторонились его и слегка побаивались.
Крупный и волосатый, с вздувшимися жилами, просмоленный кулак боцмана
особенно сильно лег да красивое и несколько наглое лицо Зябликова.
Он довольно хладнокровно выдержал удар и, отступивши от боцмана, не
без наглой в злорадной усмешки, искривившей его крупные губы, спросил:
- Ты это за что?
- Небось знаешь за что, подлец!
- Зря дерешься. Не я подарил Дианку акул-рыбам.
- Не ты? Кому ж другому, подлецу?
- То-то не я. А по правде скажу: очень даже рад, что нашелся другой
матрос. Давно бы Дианку в воду... Недаром сучьего ведомства... Подлей и
обманней была самой подлой бабы... Вроде быдто за боцмана бегала, подлая,
в палубу и тишком цапала за ноги.
- За то Дианка и цапала тебя, что ты подлый матрос. Понимала тебя. Ты
извел животную. Побереги лучше шкуру. Не барабанная. Винись, кантонищина.
- Считаешь себя умным, а зря грозишься. Давно утопил бы Дианку, если
бы польстился на такое дело.
- И льстился. Обещал придушить собаку.
- Мало ли что скажешь от игры ума.
- Врешь! Ты утопил Дианку. Не губи людей. Признавайся. Не
признаешься, так все равно по совести тебя отлепортую. Всем известно,
какой ты арестант.
- А ты еще быдто праведный судья! Так докажи, что я утопил Дианку.
Докажи, правильный боцман!
Боцман пришел в ярость.
Чувствуя неодолимую потребность возмущенного чувства сию же минуту
истерзать это красивое и словно издевавшееся лицо, он бросился к Зябликову