"Константин Станюкович. Утро (Из дальнего прошлого)" - читать интересную книгу автора

Капитан еще не показывался наверх, старшего офицера не призывал и
даже не спросил вестового, где Дианка.
Молодой вестовой давался диву, и молчание капитана наводило больший
страх. Подавая ему кофе, Мартын взглянул на лицо капитана, и ему казалось,
что он мрачнее и суровее, чем обыкновенно.
Стараясь скрыть чувство тревоги и испуга, старший офицер нервно шагал
по мостику и то и дело взглядывал на люк капитанской каюты. Он мысленно
обещал примерно наказать боцмана. "Какая скотина! Не мог добиться сознания
от Зябликова и даже не указал на него... Подлецы! С ними надо быть
строже!" - думал он о матросах, негодуя, что ему не придется успокоить
капитана докладом о "мерзавце", который сознался... По крайней мере,
старший офицер отличился бы в глазах мрачного капитана.
И почему этому арестанту не сознаться! Что выиграет, запираясь?
- Немедленно послать ко мне в каюту Зябликова! - приказал Павел
Никитич, внезапно осененный какою-то мыслью, и, быстро спустившись с
мостика, ушел в каюту.
Через минуту Зябликов вошел в каюту старшего офицера.
- Слушай, Зябликов... Ты, конечно, утопил Дианку... Не сознаешься, а
я все-таки велю отпороть тебя как сидорову козу сегодня и, как отлежишься,
снова буду пороть, пока не сознаешься. И, кроме того, матросы на берегу
тебя изобьют до смерти, хоть боцман и прикрывает тебя... Не говорит, что
подозревает тебя... А я-то уверен. Слышишь: у-ве-рен!
Старший офицер говорил тихим, даже ласковым и несколько взволнованным
голосом.
- Я не топил Дианки, ваше благородие! - ответил Зябликов, взглядывая
на Павла Никитича.
В его умных, наглых глазах было что-то проницательное и фамильярное,
дающее понять, что он, отверженец, нужен старшему офицеру и пойдет на
соглашение.
- Не ври, Зябликов. Сознайся лучше. Буду ходатайствовать, чтобы
больше ста ударов не получил. И наказывать будут легче! - еще мягче
убеждал Павел Никитич. - А откровенное сознание покажет мне, что ты можешь
исправиться. И, чтобы поощрить, дам от себя награду. На гулянку на берегу
получишь два доллара! - прибавил старший офицер.
И, несколько смущенный, вдруг почувствовавший, что делает что-то
очень подлое, Павел Никитич отвел глаза от упорного и наглого взгляда.
Зябликов быстро решил, что сделка выгодная.
Едва заметная ироническая усмешка мелькнула в его глазах, когда он
ответил:
- Что ж запираться перед вами, ваше благородие. Вы наскрозь изволите
видеть человека, ваше благородие. Я Дианку утопил.
- Давно бы пора. Совесть-то в тебе еще есть. Ступай! - сказал старший
офицер, обрадованный, что тяжесть с его души упала и он может забыть свою
подлость и снова быть довольным собою.
Через минуту на клипере было известно, что Зябликов сознался.
Матросы почувствовали облегчение. Страх прошел. Люди, собиравшиеся
избить Зябликова до полусмерти, теперь пожалели его и хвалили за то, что
поступил правильно.
Бычков подошел к отверженцу и ласково сказал:
- Молодца, Елисейка. Утопил Дианку и отдуешься. Не подвел нас.