"Фредерик Дар. Хлеб могильщиков" - читать интересную книгу автора Кастэну хотелось заорать, но крик застрял у него в глотке. Он хрипло
выдавил: - Да, умер! Он покончил с собой, слышишь? Ты ему осточертела... Он убрался. На этот раз навсегда! Ты его никогда не увидишь! Никогда! Ах, как это здорово, как хорошо! Мне показалось, что он сошел с ума... Жермена взяла у него из рук газету, он не пытался ей помешать... Я подошел к женщине и прочитал на первом странице: "В Пон-де-Лэре отчаявшийся человек покончил счеты с жизнью. Молодой фотограф, принадлежавший к одному из старинных семейств нашего края, Морис Тюилье, был обнаружен домовладелицей сегодня утром в луже крови; несчастный, страдавший неизлечимой болезнью, принял смерть, перерезав себе вены на запястьях. Возле тела нашли обрывки фотографий, возможно, бедняга перед смертью уничтожил какие-то документы". Последний абзац обдал меня холодом. Получалось, что я убил человека. Конечно же, это я толкнул Тюилье на самоубийство, нажав на кнопку его фотоаппарата. Я понимал, что произошло. Когда он проявил пленку, которую я нащелкал, к нему опять вернулась болезнь. Обескураженный, разочарованный правдой, которая ему открылась, он предпочел покончить с жизнью раз и навсегда. Это смелость слабаков. Когда они получают от жизни достаточно пощечин, они уходят. Морис ушел потому, что понял: в этом мире ему нет места. И я раскрыл ему эту грязную истину. Гордиться мне было нечем. И тем не менее такой исход показался мне нормальным. Мы живем в жестоком мире, где тряпкам, вроде Мориса, нет места. На Кастэна было жалко смотреть. Его подергивающиеся, как у разъяренной слезы... Установившаяся тишина была непереносима. Мне хотелось сказать что-нибудь, чтобы ее нарушить, но на ум ничего не шло. В голове была пустота. Первым опомнился Кастэн. Он поднял глаза на жену и двинулся к ней, расставив руки. Он хлестал ее по щекам, осыпал ударами, бил ногами... Как будто сошел с ума. Когда я решил вмешаться, лицо Жермены было в крови. Я схватил Кастэна за руку и резко ткнул его в скулу. Он отшатнулся и, пьяный от ярости, с мертвенным взглядом, прорычал: - За что? Но получив серию прямых ударов, упал. - Я не могу переносить, когда бьют женщину, Кастэн. Какой бы ни была ее вина, вы не имеете права ее бить. Это недостойно мужчины. Он поднялся на колени. Скула его набухла, а левый глаз вздулся, как воздушный шарик. - Что вы вмешиваетесь? - проскрежетал могильщик. - Убирайтесь отсюда! Я не хочу больше вас видеть... Исчезните... Слышите меня? Он открыл бумажник, вытащил оттуда купюру в пять тысяч франков и швырнул ее мне в лицо. - Сейчас же убирайтесь! Сейчас же, или я вызову полицию... Я отшвырнул деньги. - Согласен, месье Катафалк, с меня хватит... Достаточно я на вас нагляделся, на вас и на ваших жмуриков. Я повернулся к Жермене: |
|
|