"Фредерик Дар. Хлеб могильщиков" - читать интересную книгу автора

Кастэну хотелось заорать, но крик застрял у него в глотке. Он хрипло
выдавил:
- Да, умер! Он покончил с собой, слышишь? Ты ему осточертела... Он
убрался. На этот раз навсегда! Ты его никогда не увидишь! Никогда! Ах, как
это здорово, как хорошо!
Мне показалось, что он сошел с ума... Жермена взяла у него из рук
газету, он не пытался ей помешать... Я подошел к женщине и прочитал на
первом странице:
"В Пон-де-Лэре отчаявшийся человек покончил счеты с жизнью. Молодой
фотограф, принадлежавший к одному из старинных семейств нашего края, Морис
Тюилье, был обнаружен домовладелицей сегодня утром в луже крови; несчастный,
страдавший неизлечимой болезнью, принял смерть, перерезав себе вены на
запястьях. Возле тела нашли обрывки фотографий, возможно, бедняга перед
смертью уничтожил какие-то документы".
Последний абзац обдал меня холодом. Получалось, что я убил человека.
Конечно же, это я толкнул Тюилье на самоубийство, нажав на кнопку его
фотоаппарата. Я понимал, что произошло. Когда он проявил пленку, которую я
нащелкал, к нему опять вернулась болезнь. Обескураженный, разочарованный
правдой, которая ему открылась, он предпочел покончить с жизнью раз и
навсегда. Это смелость слабаков. Когда они получают от жизни достаточно
пощечин, они уходят. Морис ушел потому, что понял: в этом мире ему нет
места. И я раскрыл ему эту грязную истину.
Гордиться мне было нечем. И тем не менее такой исход показался мне
нормальным. Мы живем в жестоком мире, где тряпкам, вроде Мориса, нет места.
На Кастэна было жалко смотреть. Его подергивающиеся, как у разъяренной
собаки, губы обнажали зубы. Жермена дрожала. По ее щекам сбегали крупные
слезы... Установившаяся тишина была непереносима. Мне хотелось сказать
что-нибудь, чтобы ее нарушить, но на ум ничего не шло. В голове была
пустота.
Первым опомнился Кастэн. Он поднял глаза на жену и двинулся к ней,
расставив руки.
Он хлестал ее по щекам, осыпал ударами, бил ногами... Как будто сошел с
ума. Когда я решил вмешаться, лицо Жермены было в крови. Я схватил Кастэна
за руку и резко ткнул его в скулу. Он отшатнулся и, пьяный от ярости, с
мертвенным взглядом, прорычал:
- За что?
Но получив серию прямых ударов, упал.
- Я не могу переносить, когда бьют женщину, Кастэн. Какой бы ни была ее
вина, вы не имеете права ее бить. Это недостойно мужчины.
Он поднялся на колени. Скула его набухла, а левый глаз вздулся, как
воздушный шарик.
- Что вы вмешиваетесь? - проскрежетал могильщик. - Убирайтесь отсюда! Я
не хочу больше вас видеть... Исчезните... Слышите меня?
Он открыл бумажник, вытащил оттуда купюру в пять тысяч франков и
швырнул ее мне в лицо.
- Сейчас же убирайтесь! Сейчас же, или я вызову полицию...
Я отшвырнул деньги.
- Согласен, месье Катафалк, с меня хватит... Достаточно я на вас
нагляделся, на вас и на ваших жмуриков.
Я повернулся к Жермене: