"Фредерик Дар. Хлеб могильщиков" - читать интересную книгу автора

- Вы, конечно, останетесь с этим индюком?
Она указала на дверь:
- Уходите, так будет лучше. Вас это не касается, он прав.
Боже мой, как эта маленькая провинциалочка могла быть жестокой!
Я пожал плечами. На душе было скверно... Скверно от тоски и жалости.
- Паршиво все же быть мужчиной, - вздохнул я. И ушел.

* * *

Ночь почти наступила. Люди спешили по домам, о чем-то болтая. Если что
и есть в провинции, так это неспешная жизнь.
Я направился к привокзальной гостинице с горящей головой и гудящими от
ударов кулаками.
Поднявшись в свою комнату, чтобы собрать чемодан, я подумал о деньгах.
У меня оставалось менее пятисот монет, этого не хватало даже на оплату
гостиницы и обратный билет. Надо было звонить моему другу Фаржо, чтобы
расколоть его на десять тысяч франков. И даже если он вышлет их телеграфом,
получу я их не раньше послезавтра. Вздыхая, я растянулся на кровати, ожидая
прихода сна.
В сумерках я видел лицо Тюилье, покрытое пеной. В памяти оживали его
глаза, его вздернутая губа...
Для него все было кончено. Он, наконец, понял, что выбыл из игры. Я ему
почти завидовал.
Потом я подумал о Жермене, которая останется со своим маленьким
ненавистным могильщиком. Для нее это был конец... Больше никакой романтики,
никаких мечтаний, все рассыпалось в прах. В конце концов она сама этого
захотела. На что мне оставалось надеяться?
Не стоит пытаться менять судьбу других людей. Каждый тащится со своей
ношей по проторенной дороге.
- А, наплевать! - вздохнул я.
Кастэн будет продолжать ее бить. И даже чаще, потому что теперь на это
у него есть все права.
Она все так же будет страдать и терпеть... Будет чахнуть и умирать, как
растение с подрубленными корнями.
Это было печально, но что я мог сделать? Жермена мне сама сказала, что
все это меня не касается. Это было чужое грязное белье.
Сквозь занавески я заметил слабый свет газового светильника на площади.
В ночной тьме его зеленоватое пламя трепетало, как крылья бабочки.

6

В мою дверь тихо постучали. Мне казалось, что я вижу какой-то
неприятный и тяжелый сон. Я приподнялся...
- Входите!
Я ожидал увидеть служанку отеля, собирающую постояльцев на ужин. Но
вместо нее вошел Кастэн.
На скуле у него был наклеен пластырь, а глаз едва открывался.
Он был серьезный, торжественный и какой-то сконфуженный. Темнота
сбивала его с толку. Я же видел его прекрасно, благодаря свету, шедшему из
коридора.