"Сан Антонио. Лотерея блатных." - читать интересную книгу автора

краешке стула, бросает на меня простодушный и восхищенный взгляд. Это
рослый малый, который, судя по его низкому лбу, никогда не читал полного
собрания сочинений Жюля Ромена. Но это не мешает ему быть славным парнем.
Представления.
Поочередные пожимания правой клешни. Фелиси наливает мне тоже чашку кофе,
после чего Берюрье просит у меня разрешения почистить клыки, потому что,
по его словам, не сумел сделать этого дома: бульканье воды могло разбудить
мадам Берюрье.
Я провожаю его в ванную комнату. Он достает из кармана тюбик пасты и
зубную щетку, которой хороший механик постыдился бы чистить шестеренки
машины.
Толстяк развинчивает свой тюбик, нажимает на его бок и выдавливает немного
желтоватой пасты на волоски щетки.
- Я и не знал, что ты чистишь зубы,- очень любезно говорю я.
Он кивает головой и, водя щеткой по зубам, пытается что-то сказать.
Поверьте, данная операция не способствует его красноречию.
- Да, недавно начал,- отвечает он.
- Ну! Это огромный прогресс в твоей растительной жизни!
- В наше время, если не идешь в ногу со всеми, то выглядишь жутко
устаревшим...
Он перестает водить щеткой и несколько раз прищелкивает языком.
- Странную пасту стали теперь делать... Тебе не кажется, что у нее
необычный вкус?
- А чем пахнет твоя? Хлорофиллом?
- Не пойму.
Я беру его тюбик и тщательно осматриваю.
- По-моему, дружище, ты совершил маленькую ошибочку. Это майонез...
Он не теряет спокойствия.
- То-то, я смотрю, от нее хочется есть...
Тут Фелиси приходит нам сообщить, что ресторатор начинает терять терпение.
Ему надо купить нечто более существенное, чем бычьи бубенцы, и если он не
будет пошевеливаться, то останется ни с чем.
Я толкаю Толстяка, чтобы он поживее убирал свой майонез, и мы в темпе
отваливаем.
Приятель Берю везет нас на "прерии", естественно, зеленого цвета.
Идеальный транспорт для перевозки деталей крупного рогатого скота.
Он извиняется за то, что у его тачки паршивая коробка передач. Всякий раз,
когда он переключает скорость, раздается такой скрежет, будто распиливают
металлический мост.
Он резко дергает стартер, и, когда наконец его колымага трогается с места,
мы "целуем" лобовое стекло.
Несмотря ни на что, мы все-таки приезжаем на рынок. На нем стоит
неописуемый шум. Для "прерии" мы находим место на улице Куэнкампуа. Его
заметили еще четырнадцать водителей, и нас награждают серией эпитетов,
заставляющих меня усомниться в будущем человечества. Ресторатор (вообще-то
его фамилия Гродю) уверяет через окошко, что с незапамятных времен
справляет на своих сограждан большую нужду, а самое горячее его желание -
увидеть их всех лежащими на солнышке с животами, разрезанными от лобка до
подбородка.
После этого обмена приветственными речами мы идем в ближайшее кафе выпить