"Сан Антонио. Подлянка." - читать интересную книгу автора

черепаховой. Его лицо сжалось с кулачок, и сам он меньше письма,
уведомляющего о бракосочетании.
Единственное, что не изменилось, его одежда. Такое впечатление, что носит
он все тот же костюм со слишком широкими лацканами, тот же целлулоидный
воротничок на поношенной голубой рубашке, тот же черный галстук веревкой и
те же чрезмерно длинные манжеты, доходящие ему до ногтей.
- Да, мой юный друг,- говорит он своим тоненьким блеющим голоском,- вы
изменились после лицея.
Я пожимаю его горячую руку, и он приглашает меня в свое жилище.
Квартира не поддается описанию. Надо быть старым учителем, чтобы жить в
ней. Книги заполонили всю мебель, лежат на полу, высятся стопками в
коридоре. Это что-то вроде чудовищной всепожирающей проказы. Старые
наволочки, грязное белье и немытая посуда громоздятся в самых неожиданных
местах.
Но хуже беспорядка запах. Увидев полдюжины кошек, я понимаю его природу...
- У меня неприбрано,- предупреждает Морпьон,- извините. Но я только
сегодня утром выписался из больницы.
- А что у вас было?
- Растянутый гломурит наклоненной мембраны,- объясняет он.
- Было больно?
- Сначала этого даже на замечаешь, но постепенно симптомы проявляются.
Болезнь быстро прогрессирует. Если бы профессор Бандему не прооперировал
меня, было бы уже поздно.
Рассказывая мне о своей болезни, он сбрасывает с кресла книги, кошек и их
экскременты.
- Садитесь, мой юный друг! Хотите чего-нибудь выпить?
- С удовольствием,- отвечаю я. Мне становится смешно.
- Кто бы мог подумать, что однажды вы будете угощать меня выпивкой,-
говорю.
- А я,- отвечает Морпьон, улыбаясь,- не мог себе представить, что самый
рассеянный мой ученик станет асом полиции. Как вы открыли в себе это
призвание?
- На переменах мы играли в сыщика и вора. Я всегда был вором, поэтому мне
захотелось сменить амплуа. Он улыбается.
- И это работа?- удивляется он.
- Не совсем, скорее веселое времяпрепровождение, в котором рискуешь своей
шкурой...
Морпьон вынимает два стакана с грязными краями.
- Жизнь, мой юный друг,- говорит он,- это такая мелочь. Она возможна
только на этой планете, между минус двадцатью и плюс сорока градусами.
Солнце, дающее ее нам, выделяет температуру более чем пять миллионов
градусов. Вы представляете себе нашу беззащитность? Достаточно светилу
немного сдвинуться в ту или другую сторону, и наша планета превратится в
лед или пепел.
Он берет бутылку из корзинки, в которой лежит масса странных вещей, и
наполняет два стакана.
Я хочу вытереть край моего, прежде чем-выпить, но Морпьон не дает мне
времени.
- За ваше здоровье, мой юный друг.
Мы чокаемся. Я делаю глоток и едва одерживаю гримасу.