"Октавиан Стампас. Древо Жизора ("Тамплиеры" #4) " - читать интересную книгу автора

- Жан, мой мальчик, - обратился к нему Гийом де Шомон. - Ты не должен
воспринимать это как обиду, но я уговорил командора Филиппа де Вьенна взять
Робера в поход на Восток в составе войска тамплиеров.
- А я?! - не выдержав, выкрикнул Жан.
- Ты - сеньор Жизора. Ты должен по-настоящему заменить свою мать и
сделаться истинным хозяином. В Шомоне есть кому распоряжаться, к тому же,
Шомон не такая важная территория, как Жизор. Ты должен понять это, ведь
отныне ты рыцарь.
- Но рыцари уходят воевать в Святую землю!
- Рыцарь - не только воин. Он должен быть и хорошим феодалом. Чаще это
бывает куда важнее, чем идти в далекий поход и воевать с турками и
сарацинами.
И Робер де Шомон отправился вместе с тамплиерами в поход, а Жан
остался в Жизоре.
В тот же день, когда в Жизоре проходил обряд посвящения в рыцари
Робера и Жана, в аббатстве Сен-Дени был произведен в рыцари и Анри д'Анжу.
Это случилось в Вербное Воскресенье, за неделю до Пасхи. Там же в Сен-Деии,
совершали обряд принятия креста рыцари и паломники, отправляющиеся в Святую
землю. Получив благословение папы Евгения, король Франции Людовик принял из
рук аббата Сугерия паломнический посох и, торжественно поцеловав его,
передал в руки королевы Элеоноры. За несколько недель до этого она пала на
колени перед мужем и, прося прощения за все свои прегрешения перед ним,
вольные или невольные, умоляла взять ее с собой в поход. Она клялась быть
верной спутницей, разделить с мужем, все тяготы и невзгоды, ухаживать за
ним, если его ранят в бою, а если он примет смерть, навсегда поселиться
подле его могилы. В глазах ее король не прочел ни тени лукавства или
кокетства, и сердце его дрогнуло. Он поверил в то, что Элеонора вдруг
одумалась, и разрешил ей сопровождать его.
Хоругвь главной церкви аббатства Сен-Дени склонилась над головой
короля. Взявшись рукой за древко, Людовик поймал край хоругви и приложил
его к своему сердцу, затем поднял свой меч и прикоснулся им к хоругви.
Вслед за королем стали подходить и совершать то же самое тамплиеры во главе
с великим магистром Бернаром де Трамбле, его сенешалями и коннетаблями. За
тамплиерами пошли остальные рыцари и паломники.
Глядя на своего мужа, Элеонора впервые за последние несколько лет
любовалась им - так он был хорош в своем торжественном благоговении перед
святостью мгновения. Но мечта, ради которой королева стремилась в Левант,
не давала ей надолго забыть о себе. За последний год Элеоноре изрядно
прескучили ее трубадуры и жонглеры, она устала от бесконечных выслушиваний
их новых сочинений, которые день ото дня становились все хуже и хуже. Когда
дивное пение Бернара де Вентадорна перестало столь сильно волновать ее, она
завела себе сорок седьмого любовника, потом сорок восьмого, а когда сорок
девятым стал лучший друг Бернара жонглер Гольфье, и Бернар узнал об этом,
он сочинил кансону, в которой слезно жаловался на то, как тягостно делить
одну даму со своим другом. Кансона вывела Элеонору из себя, но она все же
позволила Бернару сопровождать ее в походе. Левант манил ее, как некогда
улыбка Глостера. Ей мерещились смуглые сарацинские полководцы, они похищали
ее, увозили в свои сирали, она становилась наложницей сначала одного из
них, потом другой, более мужественный, отбивал ее и увозил в свой сираль...
Она грезила об их необычайных ласках, об их изощренности в любви, она