"Октавиан Стампас. Древо Жизора ("Тамплиеры" #4) " - читать интересную книгу автора

ведь когда-нибудь, и очень даже скоро, я открою тайну Жизора. И буду лучше
короля Франции, красивее графа Глостера и величественнее Годфруа
Плантажене... Ну почему, почему у его сына такие замечательные доспехи?!
Почему не у меня?!"
Турнир начался несколькими бугурдами - рукопашными поединками силачей.
Тем самым король хотел отдать дань традиции. Затем начались тьосты -
копейные поединки всадников. После некоторого спора, решено было драться
тупыми концами копий на вышибание противника из седла. Лучше всех оказались
в этот день рыцари Рауль д'Арманьяк из Гаскони, Джон Сендвич из Кента,
Годфруа Плантажене и Ричард Глостер. Особенно хорош был последний - блистая
осанкой, он не уступал в мощи самым сильным, легко, как пушинку,
подбрасывал в руке тяжеленное копье, а выбив из седла очередного
противника, лихо отбрасывал назад забрало и объезжал ряды зрителей, сверкая
белоснежными зубами, играя обворожительной улыбкой. Наконец, одержав победу
над всеми, он изготовился сразиться с самим графом Анжуйским. По тому, как
легко он направился к барьеру и как тяжко набычился Плантажене, многим
стало понятно, кто будет победителем всего турнира, и мало кто оставлял
шансы Годфруа д'Анжу. В это мгновение Жан почему-то перестал завидовать
доспехам юного Анри и принялся болеть за его отца, желая поражения в
финальном поединке молодому англичанину. "Сломись, ослабни, упади,
сломайся! - всем своим существом пожелал он Глостеру. - Это я, новый сеньор
Жизора, приказываю тебе!" Ричард вдруг замешкался, вздрогнул, будто кто-то
толкнул его сильно в грудь, и, приподняв забрало, внимательно посмотрел в
ту сторону, где сидел Жан. У девятилетнего сеньора Жизора мурашки пробежали
по спине. Англичанин выровнялся в седле, опустил забрало и, заслышав трубу
герольда, пришпорил коня. Они мчались навстречу друг другу с самым
решительным видом, пышный букет дрока развевался над шлемом графа
Анжуйского, плюмаж из перьев фазана трепетал над головой Глостера. И тут
произошло невероятное. За какое-то мгновенье до того, как ошибиться со
своим соперником, граф Ричард дернулся, неловко бросил копье вперед, а сам
опрокинулся навзничь, ноги его взметнулись, выскочили из стремян, и еще
через миг англичанин очутился на земле. Зрители взревели, выкрикивая
восторги в адрес Годфруа д'Анжу.
Удача не оставляла Глостера, и в самом поражении он сохранял вид
победителя. Свалившись с коня, тотчас же вскочил на ноги, открыл забрало и,
смеясь, направился к торжествующему сопернику.
- Видит Бог, мое копье не успело коснуться его, - бормотал Плантажене,
принимая поздравления. - Подтвердите это, граф.
- Вам это показалось, - сияя улыбкой отвечал Глостер. - Поздравляю вас
мсье, вы провели такой точный удар, что даже не почувствовали, как вышибли
меня из седла.
- Да нет же... - заупрямился было Годфруа, но вдруг понял, что
англичанину выгоднее казаться выбитым из седла, нежели неудержавшимся на
коне. - А впрочем, должно быть, вы правы, удар и впрямь был великолепный.
Приезжайте ко мне в гости в Анжер или Ле-Ман, и я обучу вас этому приему.
- Благодарю вас, сэр, - на сей раз по-английски сказал Глостер и
учтиво поклонился.
В следующий миг к нему подбежала не кто-нибудь, а сама королева
Франции. Лицо ее было встревожено, а взор обращен на тоненькую струйку
крови, стекавшую со лба Ричарда.