"Октавиан Стампас. Древо Жизора ("Тамплиеры" #4) " - читать интересную книгу автора

возглавлял английских рыцарей Нормандии и Бретани, Кента и Норфолка,
Эссекса и Бекингемшира. Особенно выделялся отряд графа Анжуйского, Годфруа
Плантажене. Мода на гербы, привезенная из крестового похода вместе с
сокровищами и реликвиями, выразилась в пышных изображениях львов, драконов,
орлов, рук с мечами, грифонов, арбалетов, солнц, лун, облаков с Господней
дланью, трезубцев и разного рода фруктов, украшающих щиты рыцарей из Тура,
Анжера, Ле-Мана и Вандома. Народу на турнир собралось втрое больше, нежели
ожидалось. Много легенд ходило в то время о таинственном и священном
значении этого места, и старинный жизорский вяз притягивал к себе людей.
Прежде чем начать турнир, Людовик затеял разбирательство по делу об
убийстве Гуго де Жизора. Путешествие Великого Старца тамплиеров по Италии и
Франции уже отметилось несколькими странными убийствами. По последним
известиям, Рене Тортюнуар недавно побывал в Тулузе, откуда отправился в
Нарбон. Здесь, в Жизоре, присутствовал один из трех его сенешалей,
пятидесятилетний Бернар де Трамбле, который выслушав все доводы против
своего господина, вдруг не стал защищать Черную Черепаху, а заговорил о
том, что Тортюнуар, возглавив Орден Христа и Храма, затеял слишком много
нововведений, не соответствующих уставу тамплиеров, выработанному святым
Бернаром Клервоским и получившему санкцию папы Римского Евгения III и
патриарха Иерусалимского на синоде в Труа. Робер де Краон, ставший великим
магистром после незабвенного Гуго де Пейна, свято и бережно чтил традиции,
заложенные своим предшественником, а также первым тамплиером Людвигом
Зегенгеймским. Рене де Жизор, захвативший власть в ордене после загадочной
смерти Робера де Краона, за последние семь лет превратил Орден в нечто
совершенно новое. Тамплиеры стали обогащаться не только ради самого
братства, но и ради собственной наживы, во многих командорствах творятся
странные вещи, и есть подозрение, что сам Рене давно уже не исповедует
христианство, посвятив себя некой секте и связав свою судьбу чуть ли не с
ассасинами, поклоняющимися дьяволу. Выслушав сенешаля де Трамбле, король
приказал ему сразу же по окончании турнира отправляться на юг, разыскать
Тортюнуара хоть в Нарбоне, хоть в Барефионе, хоть у чорта лысого, и
доставить в Париж для особого разбирательства. Затем, выступив из врат
замка, король, королева и все французские витязи выехали в поле, чтобы у
жизорского вяза встретить представителей английского монарха. Приветствовав
графа Глостера со всеми подобающими почестями, Людовик обратился ко всем
собравшимся с красивой речью. Он вспомнил о доблестях и славе Англии и
Франции минувших веков, о единых корнях, объединяющих два народа, о вере в
Христа, равно пылающей в сердцах англичан и французов, и постепенно,
перешел к главной теме - той опасности, которая нависла над завоеваниями
крестоносцев после появления столь великого полководца, каков Эмад-Эддин
Кровепроливец.
Трое мальчиков, родившихся девять лет назад в один и тот же день,
стояли в поле пред жизорским вязом и слушали речь короля Франции. Они не
все понимали из его слов, но в каждом из них зажигались сердца, а мысль
устремлялась к подвигам. "Я буду новым Годфруа Буйонским, - думал Робер де
Шомон, - ведь у меня теперь есть его золотая фибула". "Я прославлю Англию и
Францию так, как никто еще не прославлял их, ведь у меня уже есть такие
доспехи, каких нет ни у одного мальчика моего возраста", - размышлял юный
Анри Анжуйский, сын француза и англичанки. "Я перебью всех Врагов и стану
самым великим человеком Вселенной, - мысленно рассуждал Жан де Жизор, -