"Октавиан Стампас. Древо Жизора ("Тамплиеры" #4) " - читать интересную книгу автора

- Вот платок, - сказала она. - Позвольте, рыцарь, я вытру вам кровь.
Тут Глостер опустился пред нею на колени и благоговейно подставил свой
лоб. Рана оказалась самой пустяковой, но Элеонора старательно обтерла ее и
спрятала платок в сумочку, висящую у нее на поясе. Только после этого она
обратилась с поздравлениями к победителю турнира.
- Ваше величество, - отвечал Плантажене, - как я рад, что у Франции
столь прекрасная государыня. А ведь я помню вас еще совсем маленькой и
очень резвой девочкой, когда в день рождения моего сына Анри вы со своим
дядей приезжали в Ле-Ман. Как быстро летит время. Теперь моему сыну уже
девять лет, и он по уши влюблен в вас, ваше величество. Он дал клятву
никогда не жениться, стать странствующим рыцарем и, все свои подвиги
посвящать вам. Позвольте мне разрешить ему прикоснуться губами к вашей
ручке.
- Я знаю, о ком вы говорите, сударь, - заулыбалась Элеонора. - Это тот
дивный мальчик, который уже несколько лет носит латы. Заботливый отец, вы
каждый год заказываете для него новые?
- Разумеется, разумеется, ведь с каждым годом он растет. А вот и он,
Анри, подойди к ее величеству королеве и поцелуй ей ручку, она позволяет
тебе сделать это в честь моего выигрыша в турнире.
- Говорят, вы влюблены в меня, - проворковала королева, подавая
мальчику руку для поцелуя, - Как это мило. А сочиняете ли вы в мою честь
стихи?
- Что же ты молчишь, Анри? Налился краской как кровяная колбаса, и ни
гу-гу в ответ! - вместо сына отвечал Плантажене. - Да, ваше величество,
сочиняет, но стишата получаются дрянь... О, простите, за грубое слово. Я
хотел сказать, что по сравнению со стихами вашего покойного батюшки они то
же самое, что вот тот лишайный бродяга, забравшийся на ветку, вяза, по
сравнению с рыцарями, сразившимися сегодня в честных поединках. Гораздо
больше Анри преуспел в другом - он вылепливает из глины фигурки, как две
капли воды похожие на вас, а по самому краю платья тоненько-претоненько
выводит буковками: "Краса красот Элеонора Аквитанская королева Франции".
Жакоб, мой лучший литейщик, снял с одной из таких фигурок копию и отлил ее
в золоте. Эй, Жакоб, где ты? Неси-ка! Вот, извольте полюбоваться, из
чистого луарского золота, лучше которого не сыщете во всей Европе. Не
случайно наш турский ливр скоро будет, в два раза дороже парижского.
Жан де Жизор, сгорая от зависти, шел следом за королевой Франции,
графом Анжуйским и его сыном и думал: "Почему, почему он, а не я, влюбился
в эту прекрасную королеву и лепит ее фигурки? Почему ему, а не мне, она
позволяет идти с нею рядом и держит его под руку? Ведь я буду владеть всей
Францией, вот увидите, и все луарское золото будет в моих руках. Я владелец
Жизора, а значит, и обладатель великой тайны Жизора, а она даже не
посмотрит на меня! Хорошо бы эту королеву король нашлепал по щекам! А тебе,
глупый Анри, я желаю как следует споткнуться". Не успел он даже осмыслить
свое последнее желание, как оно тотчас же и сбылось - Анри, уставший от
ношения доспеха и почувствовавший утерю сил от общения с предметом своей
влюбленности, вдруг споткнулся и грохнулся оземь самым позорным образом.
Его бросились поднимать под заливистый смех Элеоноры. Насмеявшись, она
стала помогать ему отряхнуться:
- Ничего, ничего, даже такой мужественный рыцарь, как граф Ричард
Глостер, и то вынужден был сегодня изваляться в пыли.