"Иосиф Виссарионович Сталин. Сочинения (Том 6) " - читать интересную книгу автора

принять все меры к тому, чтобы обеспечить дружную работу. Я должен заявить,
товарищи, что за период после октября мы приняли все меры к тому, чтобы
дружная работа с Троцким была налажена, хотя должен сказать, что дело это
далеко не из лёгких. Мы имели два частных совещания с Троцким, перебрали все
вопросы хозяйственного и партийного порядка, причём пришли к известным
мнениям, не вызвавшим никаких разногласий. Продолжением этих частных
совещаний и этих попыток наладить дружную работу внутри Политбюро было, о
чём я уже докладывал вчера, создание подкомиссии из трёх. Подкомиссия эта и
выработала проект резолюции, ставший впоследствии резолюцией ЦК и ЦКК о
демократии.
Так было дело.
Нам казалось, что после того, как резолюция принята единогласно, нет
больше оснований для споров, нет оснований для внутрипартийной борьбы. Да
так оно и было на деле до нового выступления Троцкого с его обращением к
районам. Но выступление Троцкого на другой день после опубликования
резолюции ЦК, проведённое независимо от ЦК и через голову ЦК, расстроило всё
дело, изменило положение радикальным образом и отбросило партию назад, к
новым спорам, к новой борьбе, более острой, чем раньше. Говорят, что ЦК
должен был запретить печатание статьи Троцкого. Это неверно, товарищи. Это
было бы со стороны ЦК опаснейшим шагом. Попробуйте-ка запретить статью
Троцкого, уже оглашённую в районах Москвы! ЦК не мог пойти на такой
опрометчивый шаг.
Такова история вопроса.
Из сказанного следует, что у оппозиции шло дело не столько о
демократии, сколько о том, чтобы идею демократии использовать для
расшатывания ЦК, что мы в лице оппозиции имеем дело не с людьми, желающими
помочь партии, а с фракцией, которая подкарауливала ЦК: "авось, дескать,
ошибется, прозевает, а мы его стукнем". Это и есть фракция, когда одна
группа членов партии поджидает центральные учреждения партии у переулочка,
чтобы сыграть либо на неурожае, либо на падении червонца, либо на других
затруднениях партии для того, чтобы выскочить потом из-за угла, из засады и
стукнуть партию по голове. Да, прав был ЦК в октябре, сказав вам, тт.
оппозиционеры, что одно дело- демократия, а другое дело - подсиживание
партии, одно дело - демократия, а другое дело - использование шумихи о
демократии против большинства партии.
Такова, Преображенский, история вопроса, о которой я не хотел здесь
говорить, но о которой я всё же вынужден был рассказать, уступая вашему
настойчивому желанию.
Оппозиция взяла себе за правило превозносить тов. Ленина гениальнейшим
из гениальных людей. Боюсь, что похвала эта неискренняя, и тут тоже кроется
стратегическая хитрость: хотят шумом о гениальности тов. Ленина прикрыть
свой отход от Ленина и подчеркнуть одновременно слабость его учеников.
Конечно, нам ли, ученикам тов. Ленина, не понимать, что тов. Ленин
гениальнейший из гениальных, и что такие люди рождаются только столетиями.
Но позвольте спросить вас, Преображенский, почему вы с этим гениальнейшим
человеком разошлись по вопросу о Брестском мире? Почему вы этого
гениальнейшего человека покинули в трудную минуту и не послушались его? Где,
в каком лагере вы тогда обретались?
А Сапронов, который фальшиво, фарисейски расхваливает теперь тов.
Ленина, тот самый Сапронов, который имел нахальство на одном из съездов