"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

А Петр все надеялся. Напряженно всматривался он в людскую сутолоку, и
чем больше перрон пустел, тем грустнее делались его глаза, блекло лицо.
- Ну, я пойду, хлопцы, - наконец выдохнул он. - Оставайтесь.
- Проводим! - категорически заявил Гарбуз, все еще делая вид, что
ничего не случилось. - Наш поезд больше часа простоит здесь.
- Не надо, - устало попросил Маринин. [10]
Нельзя сказать, что Виктор Степанович Савченко не нравился Любе
Яковлевой. Ей было приятно ощущать на себе во время практических занятий по
хирургии пристальный, чуть насмешливый взгляд его серых цепких глаз. Она
замечала в них иногда горячий блеск, немой вопрос и таила в своих глазах и
уголках губ улыбку. Было любопытно, как это такой взрослый человек
(Савченко - за тридцать), перед которым на экзаменах трепещут все студенты,
и вдруг пытается за ней, девчонкой, ухаживать. Однажды он даже приглашал ее
на спектакль в театр русской драмы. И хотя ей очень хотелось пойти в театр,
она отказалась.
Отказалась потому, что однокурсницы, уловившие необычное отношение
хирурга Савченко к студентке Яковлевой, уже шептались по углам, снедаемые
ненасытным девичьим любопытством.
И сегодня Люба, выбежав из дверей общежития, ничуть не удивилась, что
ее окликнул Савченко. Он стоял напротив, на бульваре, в белом элегантном
костюме, соломенной шляпе, высокий, широкоплечий, красивый той
определившейся мужской красотой, которая приходит после тридцати лет при
налаженном ритме жизни и устоявшемся характере.
- Здрасте, Виктор Степанович! - шустро поздоровалась Люба, скользнув по
точеному лицу хирурга озорными глазами.
- Вы куда-то спешите, - не отвечая на приветствие, не то спросил, не то
утвердительно произнес Савченко.
- Да. На вокзал, поезд встречать, - Люба неспокойно мотнула кудряшками
выбившихся из-под синего берета волос; ей передалась неизъяснимая тревога.
- Положим, не поезд, - дрогнули в короткой усмешке резко очерченные
губы хирурга. - Мне очень надо поговорить с вами. Сейчас же...
Они разговаривали и медленно шли по бульвару, вдоль которого во всю
мочь цвела акация. В напоенном солнцем воздухе первого июньского дня вился
тополиный пух.
- Какой вы непонятливый, Виктор Степанович, - Люба уже поборола
смущение, охватившее ее при [11] неожиданной встрече, отогнала тревогу,
сообразив, о чем хочет говорить с ней Савченко. - Я ведь могу опоздать!
Виктор Степанович остановился, взял Любу за руку и испытующе посмотрел в ее
улыбающееся лицо с большими зеленоватыми глазами, которые в тени густых
ресниц казались темными.
- Неужели вы верите, что ваша привязанность к школьному другу - это
любовь?.. Ведь улетучится она!.. Поверьте мне, - убеждал он.
- Нет, - тихо отвечала Люба. - Не улетучится, - в глазах ее полыхнул
жаркий огонек девичьего упрямства.
Савченко горько усмехнулся и отпустил Любину руку. С чувством
превосходства взрослого над ребенком сказал:
- Удивляюсь еще, как это вы вдвоем не оказались в медицинском
институте.
- А вы угадали! - Люба вдруг засмеялась звонко - так, что умолкли
свиристевшие в белой кипени акации воробьи. - Петя, верно, хотел вместе со