"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

мной идти в медицинский.
- И чего же не пошел?
- А я ему не разрешила! Велела в военное училище поступать, чтоб
мужчину там из него сделали, - и Люба снова засмеялась звонко и
самозабвенно.
- И он послушался? - безразлично спросил Савченко.
- А меня все хлопцы слушаются!
Савченко помолчал, вздохнул и с грустью промолвил:
- Я бы тоже был счастлив вас слушаться...
- Пожалуйста! - Люба, тонкая, гибкая, как молодая березка, крутнувшись
на каблучках, резко повернулась к Савченко и озорно повела глазами. -
Исправьте на нашем курсе все тройки на пятерки!
- Не удастся, Люба, - устало улыбнулся Савченко. - Меня призвали в
армию... Завтра уезжаю в Гродно и сейчас хотел бы...
- А кто у нас будет вести практику по хирургии? - встревожилась Люба.
- Да не об этом речь! - морща лицо, с досадой махнул рукой хирург. - У
меня очень, очень важный разговор... - и как человек, решившийся на все,
вдруг выпалил: - Люба... выходите за меня замуж! [12]
Люба с изумлением смотрела в лицо Виктора Степановича, в его застывшие
в ожидании, полные страсти глаза, не зная, что ответить. Чувствовала, как
горели ее щеки и навертывались слезы. Ей стало мучительно жалко этого
хорошего большого мужчину и почему-то нестерпимо стыдно. Отвернувшись и
потупив взгляд, она срывающимся голосом произнесла:
- Я вам не давала повода, Виктор Степанович... Но я понимаю: вы
уезжаете... Я... я вам очень благодарна...
Савченко молчал, выжидая. А Люба, вдруг овладев собой, посмотрела на
него ясными, честными глазами и очень будничными, как ей показалось, слишком
простыми, не подходящими для такого случая словами досказала:
- Благодарю вас... Многим кажется, что я лишь хохотушка. Даже на
комсомольском собрании прорабатывали. А вы поверили, поняли, что я не только
озоровать умею...
- Все это понимают! - воскликнул Савченко. - Вы же умница, лучшая
студентка! - И лицо его оживилось, посветлело, в глазах загорелись трепетные
счастливые огоньки.
- А мне кажется - меня забавным ребенком считают, - продолжала Люба,
волнуясь от того, что Виктор Степанович не понял, к чему она клонит. -
Благодарю вас... Только зря вы... Я действительно очень люблю Петю. А вот
сказать ему все стесняюсь. Но сегодня скажу...
Петр Маринин, держа в одной руке чемодан, а на другую перекинув плащ,
стоял у подъезда вокзала и сумрачно смотрел на шумную, наполненную
перезвоном трамваев и гудками автомобилей привокзальную площадь.
Захлестывала обида, подступая к горлу твердым комом и медной звенью стуча в
виски. Не пришла... Не нашла времени встретить его. А может, случилось
что?..
И вдруг губы его задрожали в улыбке, из глаз лучисто брызнула радость,
полыхнул по щекам огонь и теплой волной разлился по телу., Петр увидел, как
с подножки подошедшего трамвая легко спорхнула... она, Люба!.. Быстро ступая
по каменным плитам, Люба, запрокинув голову, озабоченно смотрела куда-то
вверх. [13]
Петр догадался - смотрела на часы, что схлестнулись стрелками высоко на