"Иван Фотиевич Стаднюк. Меч над Москвой (про войну)" - читать интересную книгу автора

танки, и защитникам северной части Смоленска придется погибнуть, взяв
только с врага подороже плату за свою погибель. Другого исхода не
предвиделось.
Если б в минуты этих тяжких раздумий, когда мятущаяся душа Михаила
Федоровича билась в муках безысходности, он посмотрел на себя в зеркало,
то увидел бы почти незнакомого человека. Чуть удлиненное его лицо с широко
раздвинутыми глазами (раньше казалось, что они раздвинулись от веселого
желания шире посмотреть на мир) обрело что-то трагическое, выражавшееся в
усталом и притушенном блеске глаз, в углубившихся морщинах и особенно в
опущенных уголках губ. Когда он снимал каску, волосы на его голове не
имели привычного прямого пробора, были свалявшимися и казались жидкими,
как побитый градом лен.
С тяжким чувством уезжал генерал Лукин из пределов Смоленска. Раздражала
неосознанная вина - та самая, которая терзает почти каждого военачальника
в подобном состоянии. Михаилу Федоровичу мнилось, что, может быть, он
из-за усталости, из-за чрезмерного напряжения не учел чего-то, упустил из
виду какие-то обстоятельства.
В эмке, испятнанной для маскировки зеленой и коричневой краской, с ним
ехал новый начальник артиллерии армии генерал-майор артиллерии Прохоров
Иван Павлович - известный среди артиллеристов знаток своего дела; он умел
чувствовать силу и возможности подчиненных ему полков, дивизионов,
батарей, словно тяжесть и силу удара собственного кулака, и, казалось,
даже с ощущением твердости того предмета, на который замахнулся. Нужные
сведения Прохоров будто ловил с воздуха. Погоняв по частям подчиненных ему
офицеров, посидев ночь на узле связи, побывав на подвижных складах
артснабжения, он уже знал все, без чего нельзя было управлять артиллерией.
Но знаниями не заменить боеприпасы, не заполнить лотки орудийных передков.
Нужны были снаряды, много снарядов, а подвоз их, с захватом немцами
Ярцева, прекратился. Нужно было и пополнение артдивизионов техникой,
особенно противотанковыми орудиями. И Прохорову, как и генералу Лукину,
виделось, что только чудо могло затормозить близко грядущую кровавую
развязку.
Впереди их машины ехал броневичок, из башни которого по грудь высунулся
новый адъютант Лукина - старший лейтенант Михаил Клыков. Генерала Лукина
всегда веселила его кавалерийская осанка. Клыков - между прочим, как и
Лукин Михаил Федорович, - был кубанским казаком и, восседая в башне
броневика, держал себя, как в седле - широко расправлял грудь и на
дорожных рытвинах, когда броневик подбрасывало, вскидывал вверх тело,
будто опирался на стремена седла и облегчал ход коню.
Сзади машины генерала Лукина, объезжая частые воронки и переваливаясь на
рваном асфальте, катил в своей легковушке дивизионный комиссар Лобачев.
Держали путь к магистрали Минск - Москва, к тому месту, где ее пересекала
дорога Смоленск - Демидов. Оно, это место, все время манило к себе
генерала Лукина. Нет, не потому, что отсюда рукой подать в Жуково, где в
лесу был узел связи, без которого командарм наполовину слеп и глух. Михаил
Федорович постоянно ощущал неприкрытость этого оперативно важного пятачка,
примыкающего к северной части города, как ощущают сквозняк слабо прикрытой
частью тела. Ему, этому месту, зримо угрожали со стороны Демидова и Ярцева
подвижные танковые клинья немцев. И отсюда был совсем близок опустевший
военный аэродром с искромсанными взлетно-посадочными полосами...