"Иван Фотиевич Стаднюк. Меч над Москвой (про войну)" - читать интересную книгу автора

на машинах из Жуково в северную часть Смоленска. Остановились среди
развалин кирпичных домов у вокзала и тут же были обстреляны из-за Днепра
немецкими пулеметами. Этот огонь разбудил дремавшую по правому берегу нашу
жиденькую оборону: в некоторых местах татакнули пулеметы, громыхнули
одиночные выстрелы. Вскоре оборона была несколько усилена. Офицеры штаба
разыскали спавших в каменных домах над Днепром уцелевших бойцов из
дивизиона смоленской милиции и отрядов Буняшина и Никитина. Люди были
усталые до бесчувствия, но, встряхнутые командами начальства, заняли
позиции для обороны быстро, с пониманием серьезности обстановки.
- Что будем делать дальше? - спросил генерал Лукин у дивизионного
комиссара Лобачева, глядя на него требовательным взглядом.
Они хорошо знали и понимали друг друга, гордились родством своих душ и
верили, что мысли их ведут поиск решения в одном направлении. Но сейчас,
укрывшись за стеной разбитого кирпичного дома, были в замешательстве.
- Надо доложить в штаб фронта, - ответил Лобачев, доставая подрагивающими
пальцами папиросу из кем-то протянутой пачки.
- Доложить успеем. Я о решениях спрашиваю, - нетерпеливо уточнил Лукин.
- Поступит приказ выбить немцев из Смоленска. - Лобачев не спеша
прикуривал от чей-то спички и косил взгляд на командарма. - Это точно...
Отсюда надо и решать.
Лукин, будто огорченный ответом члена Военного совета, резко отвернулся от
него, раздраженно скрестил на груди руки. Эта его внешняя раздраженность
свидетельствовала о том, что он напряженно размышлял о первых нужных шагах
в столь беспросветной ситуации...
Военная, как и всякая другая, одаренность людей не имеет пределов, ибо
жизнь с ее неустанным стремлением к постижению и совершенству гораздо шире
возможностей человека. Наличие же рядом с одаренным еще одного одаренного,
каким и был дивизионный комиссар Лобачев, увеличивало силу постижения
обоих, так как каждый из них, Лукин и Лобачев, на оселке способностей друг
друга выверяли зрелость и глубину своего видения и понимания, верность или
ошибочность своих суждений.
Впрочем, предположение Лобачева о том, что непременно поступит приказ
отбить у немцев Смоленск, не явилось для Лукина откровением, но поторопило
его предугадать оперативное решение этой задачи, которое предложит ему
штаб фронта. И сразу нашлось главное русло, по которому надо было
устремлять воспаленные мысли: какими силами можно выбить немцев из
Смоленска? Ведь пути подхода резервов к 16-й и 20-й армиям почти
перекрыты; соседняя, 19-я армия отступает от Витебска, с трудом отбивая
непрерывные атаки немецких танков, растекаясь на юго- и северо-запад.
Значит, маршал Тимошенко и начальник штаба фронта генерал Маландин будут
требовать от Лукина решать задачу собственными силами. Стало быть, надо
немедленно перегруппировать все то, что сражается здесь, в оперативном
окружении, и нужна связь с генерал-лейтенантом Коневым - командующим 19-й
армией.
Но все-таки что было делать в те самые первые часы трагического утра,
когда прорыв врага в южную часть Смоленска стал фактом? У генерала Лукина
не было надежд даже на удержание северного берега Днепра до подхода сюда
частей армии с других участков фронта. Ведь знал, что с восходом солнца
немцы обрушат на рваную цепочку нашей обороны сотни бомб, тысячи снарядов
и мин, ослепят огнем и дымом, кинут через узкий Днепр пехоту и плавающие