"Иван Фотиевич Стаднюк. Меч над Москвой (про войну)" - читать интересную книгу автора

Еще раз охватив мыслью эту грозную опасность, Михаил Федорович знобко
передернул плечами, с тревогой посмотрев сквозь придорожный, покрытый
густой пылью кустарник в сторону аэродрома... Очень удобна здесь высадка
усиленного техникой вражеского десанта.
Проезжали небольшое село Печёрск. Над дорогой слева возвышалась аккуратно
граненная церквушка. Древнеславянской вязью лепились на ней ближе к крыше
цифры, обозначавшие год построения церкви: "1678".
"Сколько же событий пришлось ей увидеть на своем веку! - с печалью подумал
Лукин. - Не дано камню рассказывать..."
Когда впереди стала видна автострада с маячившим на ней контрольным постом
в лице одного красноармейца с карабином за спиной и красным флажком в
руке, Лукин приказал остановиться. Машины укрыли на приличном друг от
друга расстоянии в придорожной лесопосадке. Вместе с генералом Прохоровым
перешагнули кювет и подошли к выглядывавшим из полынной проседи валунам:
они, сбившись в табунок, будто ловили серенькими спинками холодные лучи
только что взошедшего из-за недалекого леса солнца. Уселись на камнях, и
Михаил Федорович по привычке расстегнул планшетку, под целлулоидом которой
хорошо читалась карта Смоленска и его окрестностей. Подошел дивизионный
комиссар Лобачев.
- Еще бы начальника штаба сюда, и можно открывать заседание Военного
совета армии, - невесело пошутил Лобачев.
- Нам бы лучше несколько полков пехоты... - Лукин, достав пачку "Казбека",
стал закуривать. Когда прикурил, добавил: - И артиллерии стволов сто...
Как, Иван Павлович? - И он скользнул болезненным взглядом по загорелому и
худощавому лицу генерала Прохорова.
- А вот и явление Христа народу, - будто в ответ ему сказал Прохоров, с
удивлением глядя в сторону магистрали.
Все примолкли, тоже уставившись туда напряженными глазами: по дороге к ним
приближался какой-то генерал-майор с общевойсковыми малиновыми петлицами
на воротнике гимнастерки. Выше среднего роста, стройный, в запыленных
хромовых сапогах, в фуражке, из-под которой выглядывали седоватые виски,
он казался довольно моложавым, подтянутым, испытывая, видимо, неловкость
под столькими устремленными на него взглядами незнакомых людей с
неласковыми лицами. Темный от усталости и загара лик генерала выражал
озабоченность. Поравнявшись с военными, сидевшими на валунах, генерал
остановился и, щелкнув каблуками, отдал честь. Представляться почему-то не
спешил, и Лукин, нарушив молчание, чуть иронично спросил:
- Кого имеем честь лицезреть?
Генерал будто с некоторым вызовом и необъяснимым чувством превосходства
прищурил глаза, но ответить не успел. Его опередил Прохоров, который вдруг
зашелся тихим смешком, охнул и неуверенно спросил:
- Городнянский?.. Авксентий Михайлович? Чтоб я пропал - Городнянский!..
Сколько лет, сколько зим!
- Так точно. Генерал-майор Городнянский. Командир сто двадцать девятой
стрелковой дивизии девятнадцатой армии, - подтвердил подошедший.
- А дивизия где? - уже с явным вызовом спросил Лукин, наперед вкладывая в
свой вопрос горечь, которую, как он полагал, вызовет у него ответ генерала
Городнянского.
- Вон в том лесу, в километре отсюда, - кивнул Городнянский. - Два
стрелковых и один артиллерийский полк. Сейчас должны подойти еще один