"Иван Фотиевич Стаднюк. Исповедь сталиниста (про войну)" - читать интересную книгу автора

жалобе я ссылался на его же, Сталина, слова: "сын за отца не отвечает".
Почему же я должен отвечать за дальних родственников, которые в пору моего
сиротского малолетства и голода не поддержали меня даже куском хлеба? К
сожалению, это была правда...
Ответ из Москвы не приходил. Я уже заканчивал девятый класс, как вдруг
Черниговский пединститут объявил набор учеников десятых классов на
десятимесячные учительские курсы (со стипендией и предоставлением
общежития). В газетном объявлении указывалось, что приглашаются на курсы и
учителя начальных школ, кто успешно сдаст вступительные экзамены, но не
указывался возраст допускаемых к экзаменам. И я загорелся желанием
поступить на курсы: шутка ли - через десять месяцев учебы можно стать
преподавателем украинского и русского языков и литературы! Самостоятельным
человеком, не чьим-то нахлебником!
Кинулся за советом к своему ближайшему другу-однокласснику Виктору
Романенко (нашему признанному школьному поэту, отличнику и оратору). Он не
только поддержал мою идею, но и сам загорелся желанием поступать на курсы;
предстоящие экзамены нас почему-то не пугали.
Взяли в школе справки, написанные от руки секретарем, что учимся "в IX
классе Тупичевской средней школы", и поехали в Чернигов, не утаив, однако,
цель поездки от нашего общего приятеля Миколы Таратына. Разыскали
пединститут, комиссию, формировавшую курсы. Но уже в коридоре перед
кабинетом, где заседала комиссия, разведали, что девятиклассникам дают "от
ворот - поворот" - даже документов не принимают...
Ой, как тошно было возвращаться в Тупичев, особенно мне, не в свой дом, на
чужой хлеб, выслушивать упреки сестры по поводу того, что я решительно
отказывался носить в детские ясли ее дочурку Люсю - считал стыдным (уже
воображая себя "кавалером"), тащиться через весь райцентр на виду у людей
с ребенком на руках, а потом терпеть в школе обидную кличку "нянька".
Хотелось скорее стать независимым, чтоб иметь хотя бы собственные монеты
для покупки билетов в кино - себе и, как полагается, девушке, за которой
ухаживал.
Удрученные и растерянные, сидели мы в скверике институтского двора,
размышляя над тем, как жить дальше. Искать в чужом городе работу без
паспортов (тогда сельским жителям их не выдавали), без приюта?., И
неожиданно кому-то из нас пришла шальная мысль "подправить" наши справки:
трудно ли цифру "IX" превратить в "А" X, что могло значить "А" десятый
класс. Пусть и нелепо, но на справках есть штампы, гербовые печати,
подпись завуча школы... А для пущей убедительности в своих заявлениях с
просьбой о приеме на курсы тоже написали, что учимся в "А" X классе.
Явились в комнату приемной комиссии, подаем бумаги, трепеща от страха и
сгорая от стыда. И, конечно, тут же последовал вопрос:
- Что, завуч у вас неграмотный или спьяну писал справки? Надо - в десятом
"А"!.. Почему же в "А" X?
- "А" - класс лучший по успеваемости, а "Б" - на втором месте, - нашелся
Романенко.
- Мы и в своих заявлениях тоже так написали, - добавил я.
- Ну, ладно. "А" так "А". Посмотрим, как с вашим "А" сдадите экзамены...
Экзамены по всем предметам сдали мы на "отлично" и, получив справки, что
приняты на учительские курсы, помчались в Тупичев за своими вещичками.
В школе мы появились "гоголями", но решив до поры до времени держать в