"Брайан Стэблфорд. Лондонские оборотни ("Дэвид Лидиард" #1)" - читать интересную книгу автора

"Корделия"... а, ведь это ваша дочь. Не так ли? - Казалось, что он чем-то
обескуражен.
- А, может, он читает отрывок из "Короля Лира"? - саркастически
предположил баронет. Священник, казалось, некоторое время серьезно обдумывал
эту гипотезу, как будто не распознал иронию. Но затем он покачал головой и
сказал:
- Но бедный мальчик в смертельной муке. Как если бы...
- Это бред... - грубо оборвал его сэр Эдвард. - И не более того.
Священник выпрямился.
- Конечно... - согласился он. - Что же еще?
И в том, как он это сказал, что-то очень не понравилось Таллентайру.
Слова были обычными, но, был в них заложен и какой-то иной смысл, понятный
только Мэллорну. Священник словно пребывал в неуверенности, как будто,
разрывался между желанием узнать что-то и боязнью поверить в это. Его темные
глаза блуждали по стенам палатки, ни на чем не задерживаясь надолго, как
будто частица страха Лидиарда передалась и ему. "Предрассудки", - подумал
Таллентайр.
Для сэра Эдварда Таллентайра предрассудки были величайшим врагом
современного человека, источником чудовищных идолов, которых надлежало
низвергнуть, чтобы обезопасить Эру Разума. Он считал традиционно верующих
людей более терпимыми, чем приверженцев модных культов, с недавних пор так
расплодившихся в лондонском свете. И пока они плыли между водопадами,
Мэллорн казался ему вполне разумным человеком. Но путешествие вглубь пустыни
как будто пробудило в иезуите какие-то древние темные инстинкты, и теперь он
походил на того, кому в каждой тени мерещатся затаившиеся призраки.
- Дэвид еще молод, - сурово сказал Таллентайр, - и крепче, чем кажется.
Не думаю, что он умрет. Если он хорошо выспится, то к утру достаточно
поправиться, чтобы ехать назад.
- Я хотел бы остаться с ним, - произнес священник. - Я слышу, как он
читает в бреду "Отче наш". Он взывает к Всемогущему Господу о помощи. И,
возможно, я могу ему пригодиться.
Баронет стиснул зубы, и его губы плотно сжались. Он когда-то и сам был
католиком, и, хотя ныне считал себя атеистом, не питал особой вражды к
церкви. Но он и слушать не желал, что этот лежащий в бреду юноша, может
предпочесть общество исповедника обществу друга. А тем более думать о
миропомазании.
- Я бы предпочел, чтобы вы ушли к себе в палатку, святой отец, - сухо
заметил Таллентайр. - Можете быть уверены, я позову вас, если в этом будет
нужда.
Мэллорн, однако, не торопился исполнить просьбу, хотя прозвучала она,
фактически, как приказ. Он произнес:
- Умоляю вас, подумайте, сэр Эдвард... - и, не закончив фразы,
замолчал. Таллентайр очень хотел узнать, что же не поведал ему этот человек.
О том, что знает причину страданий Дэвида? О том, как ему помочь? Так почему
не сказал?
- Зачем вы привезли нас сюда? - Резко спросил баронет.
Темноволосый священник, был явно доволен, что требование, удалиться,
отложено. Он поглядел на Таллентайра в упор, его глаза блестели, в свете
лампы. Он ответил, и голос прозвучал ровно, но баронета снова охватило
тягостное чувство, что здесь кроется какой-то обман.