"Сати Спивакова. Не все " - читать интересную книгу автора

скрипач Анатолий Шейнюк, не вернулся из поездки во Францию. Я была в Москве,
до меня донеслись слухи от чужих музыкантов: "У ваших "Виртуозов" случилось
такое!" Даже вслух боялись говорить, что случилось. Мы поехали встречать
ребят в похоронном настроении. Оказалось, Шейнюк решил бежать и так
волновался накануне, что сказался больным. А поскольку он действительно был
товарищем Володи, мой муж пришел навестить его, принес яблочный пирог с
чаем, посидел у кровати в гостиничном номере. Шейнюка, белого от волнения,
трясло, как в ознобе. Утром его не оказалось в гостинице. Это был такой
удар, что на протяжении нескольких лет Володя продумывал "месть Шейнюку". Мы
уже смеялись, когда он мечтал нанять человека с тем, чтобы тот раз в год
приходил и избивал беглеца до полусмерти:
- Он трус, он не будет знать, когда появится этот человек. Но он будет
ждать этого часа и бояться.
Володя не мог простить этого предательства. Трех немногочисленных
членов партии из состава оркестра таскали на какие-то комиссии, над всеми
повисла угроза стать невыездными.
А потом предательств было так много! Может быть, Володя о них забыл. Но
я не могу забыть, когда предают такого человека, как мой муж. Он не выгнал
из оркестра ни одного музыканта, не уволил никого. 99 процентов тех, кто
ушел, сделали это некрасиво и непорядочно. Кто-то мерзко и по-хамски, кто-то
просто плохо. Почти никто не ушел так, чтобы после этого ему можно было бы
подать руку при встрече.
Юрий Гандельсман, игравший в альтовой группе, которого Володя очень
поддерживал, устроил ему квартиру, много помогал профессионально, незадолго
до отъезда в Испанию взбунтовался и заявил, что уходит. На здоровье. Но,
уходя, он пытался поднять бунт в оркестре, и все потом выражали сочувствие
Володе, однако никто не сказал Гандельсману, что тот плюет в колодец, из
которого столько лет пил.
Я была тогда девчонкой и не умела себя поставить. В оркестре многие
были однокурсниками моего отца, много старше Володи. Со мной не считались.
Женой шефа я себя никогда не чувствовала, и никогда меня не тянуло дружить с
женами оркестрантов - всегда старалась держаться особняком. Меня возмутило,
что никто не встал и не защитил Володю. Гандельсман ушел и многие годы был
первым альтистом в Тель-Авивской филармонии, недавно его пригласили в
классный квартет в Нью-Йорк - Альбан-Берг-квартет, - он стал профессором
консерватории, - в общем, жизнь удалась. Бог ему судья! Если бы вначале не
было заискивания и холуйства, предательство так бы не ранило. Всегда
думаешь: если человек был так искренне предан, как же можно измениться в
один день?
Один из первых и самых многообещающих учеников Спивакова блестящий
скрипач Борис Гарлицкий тоже повел себя непорядочно. У него были все данные,
чтобы стать классным скрипачом, он был артистичен и обладал невероятными
способностями к подражанию: он копировал (в лучшем смысле) исполнительскую
манеру Спивакова. Володя возлагал на него огромные надежды. Перед отъездом в
Испанию заболел концертмейстер оркестра Аркадий Футер, ему делали операцию
по шунтированию сердца, и никто не знал, вернется ли он в оркестр, сможет ли
дальше работать. Боря заменял его как концертмейстер и уже в скором будущем
видел себя на этом месте. Когда решался вопрос об отъезде из Москвы,
Гарлицкий буквально присягал учителю. Однако незадолго до получения виз его
жена пришла к директору оркестра Бушкову и через порог протянула заявление