"Р,Спиллер, У.Торп. История Соединенных Штатов Америки, том 2 " - читать интересную книгу автора

основанной в 1884 году, заправляла группа энтузиастов, видевших в
объективном изложении строго выверенных фактов возможность и даже
необходимость превращения истории в науку. "Научная история" лишала историка
права трактовать факты в свете какой бы то ни было литературной или
идеологической доктрины, украшать и оживлять повествование произвольным
обращением с материалом. Нашелся и предтеча, которому "научная история"
возносила хвалы,- Ричард Хилдрет, суровый обличитель литературных красот в
историческом сочинении.
Падение интереса к литературной истории объяснялось также, охлаждением
патрициев к историческим занятиям. К 1900 году подавляющее число
американских историков были выходцами из буржуазной среды, и
аристократической антипатией к торговой и промышленной Америке они были
заражены разве чуть-чуть. Более того, многих профессоров увлек дух перемен,
взбудораживший Соединенные Штаты в начале XX столетия. Вместе с этим
увлечением возникла тенденция использовать как мощное оружие движение в
пользу реформ, исследовать экономическую подоплеку событий прошлого и
современности. Даже те историки, что не сочувствовали программе социальных
преобразований и настороженно относились к строгим выводам


66

экономического анализа,- и они выступали против романтического культа
феодального прошлого. Они все чаще обращались к неярким судьбам рядовых
тружеников, маленьких людей. Традиционную литературную историю, поглощенную
судьбами сильных мира сего и яркими историческими событиями, с обеих сторон
потеснили "научная" и "социальная" истории, вместе давшие историю нового
типа.
Новая история вызвала к жизни и нового читателя. Прескотта, Мотли,
Паркмена читали и читают широкие круги образованной публики. Опутанные же
ссылками и сносками "научные историки" за редким исключением читали только
друг друга. В первые десятилетия нашего века "новая история" переживала
расцвет, а это означало только, что интерес широкой публики к истории были
вынуждены удовлетворять беллетристы, не поднимавшиеся до художественных
высот старой школы и беспомощные перед высокими научными критериями школы
новой.
"Самоновейшая история", таким образом, должна была сочетать черты обеих
традиций, а это уже вопрос времени. В начале 20-х годов просвещенного
читателя начинает затоплять поток исторических книг, которые читались так же
легко, как сочинения литературных историков, а в методологическом отношении
выдерживали сравнение с трудами "научных историков". Основная масса этой
продукции выходила не из университетских стен: профессора истории, как
правило, корпели над монографиями. Но кто бы ни были авторы этих книг, в них
ставились и зачастую успешно решались проблемы сугубо литературного порядка.
А эти проблемы стали тем более запутанными, что неудержимо накапливалась
информация, возрастала требовательность исторической науки,
совершенствовались методы научной интерпретации.
"Самоновейшую историю" приветствовали как возрождение литературной
истории, но это, по всей видимости, уже не та литературная история, о
которой шел разговор в этой главе. Да, их книги тоже легко читаются, но