"Р,Спиллер, У.Торп. История Соединенных Штатов Америки, том 2 " - читать интересную книгу автора

"образцовым работником".


55

В студенческих проказах он потерял глаз, а после воспаления почти ослеп
и на другой, однако ничто не могло охладить его желания трудиться. Сначала
он испытал свои силы в сочинении сентиментальных историй, представляемых на
суд своих коллег по литературному обществу "Клуб"; затем подготовил для
"Норт эмерикэн ревью" несколько тщательно проработанных обзоров английской
литературы. Удовлетворения не было, его дух и честолюбие не были утолены. Он
подумывал написать историю итальянской литературы, примеривался к истории
Рима, выискивал соблазнительную биографию. Между тем в ан-гло американских
литературныл кругах стремительно рос интерес к Испании, подогретый
наполеоновским вторжением на Пиренейский полуостров. Радужные перспективы
изучения испанской истории рисовал вернувшийся из Европы Джордж Тикнор, еще
один бостонский патриций; Прескотт в ту пору вступил уже в четвертый
десяток. Он завороженно прослушал несколько лекций Тикнора в Гарварде,
перерыл его богатейшую испанскую библиотеку. В 1826 году он принял решение:
"пожертвовать" собой в пользу царствования Фердинанда и Изабеллы.
Слово "пожертвовать" далеко не показывает, с какой жертвенностью он
служил своей теме. Дабы справиться с обилием научной и литературной работы и
помочь слабому зрению, он старался из всего извлекать пользу для работы.
Зная за собой любовь побездельничать, он рассчитывал свое время, как бедняк
рассчитывает гроши. Всегда в один и тот же час слуга убирал постель; с
секретарем заключались пари относительно дневной выработки; даже верхом на
лошади он продолжал обдумывать свою историю. Результатом этой редкой
сосредоточенности на предмете явились - причем с завидной быстротой - четыре
главных сочинения Прескотта: "История царствования Фердинанда и Изабеллы"
(1837), "История завоевания Мексики" (1843), "История завоевания Перу"
(1847) и "История царствования короля Филиппа Второго" (1855-1858); работу
над последним оборвала смерть.
Научная состоятельность этих книг Прескотта обеспечила им сотни
монографий. Общий приговор современной и позднейшей критики сводится к тому,
что научная обработка доступных Прескотту источников не оставляет желать
лучшего. Однако самому Прескотту больше польстило бы то обстоятельство, что
спустя столетие его "Мексика" и "Перу" разошлись в нескольких общедоступных
изданиях: ведь он считал себя в первую очередь профессионалом-литератором.
Потому-то, прежде чем сесть за первую из своих книг, он внимательнейшим
образом изучил существовавшие образцы. Разумеется, самое пристальное
внимание было уделено сэру Вальтеру Скотту, "мастеру живописного". У Скотта
Прескотт заимствовал мысль о превосходстве событийной канвы перед
протокольной обстоятельностью календаря. В его сознании .созвучно отозвались
слова аббата де


56

Мабли, современника сэра Вальтера: "Историю следует делать не только
занимательной, но и полезной, подводя события к некой известной цели, или